И прекрасно просто, что Вика оказалась на этом берегу всоставе тройки – героически возглавляла своих орлов, паскуда белобрысая.

Марина, согнувшись в три погибели, едва ли не касаясь землизадницей, пробежала в самой неудобной позе вдоль зарослей густого невысокогокустарника, забирая все правее и правее. Она предусмотрительно поглядывалавверх – но в ночном небе так и не появилось второй летучей твари.

Все было продумано заранее. Она взмыла из-за кустов, ввеликолепном прыжке сбила Вику наземь ударом под коленку, добавила ребромладони по башке – и резанула короткой очередью в спины двум обормотам. С самымипечальными для них последствиями.

Развернулась к реке. С oставшимися двумя получалось и вовсепикантно – они вдруг осознали, что остались одни-одинешеньки посрединакренившейся половины моста, как на ладони, словно в чистом поле.

Одного Марина достала практически моментально, и он, упав накосую железную плоскость, согласно силе тяготения и наклону, заскользил вниз, кводе, уже совершенно безжизненным. До воды он добрался очень быстро, и сплеском в нее погрузился. Вот со вторым пришлось повозиться, самую чуточку –очень уж жить хотелось поганцу. Он стрелял наугад длиннющими очередями,метался, укрываясь за фермами, не скрывавшими его целиком, но тем не менее,затруднявшими прицеливание.

Все же Марина и его достала через минутку, засадила пулюпрямехонько в башку – и он, разжав руки, мешком рухнул в воду. Вот теперь всебыло в порядке, можно никуда не торопиться: была погоня, да вся вышла, и новойв окрестностях что-то не усматривается. «Молодец я все-таки, – подумалаона не без гордости. – Конечно, это был не спецназ, не тренированныедержавой головорезы, но все равно, не детишки из песочницы, а я их в сжатыесроки перещелкала в лучшем виде».

Отодвинувшись в тень кустов, она посмотрела на тот берег.Судя по колышущимся желтым отблескам, озарявшим провалившиеся крыши, улицы идеревья, пожар разгорелся на совесть – разумеется, скудными силенками дикарейего ни за что не потушить, а пожарных команд тут не имеется вот уже несколькодесятков лет, так что остается только посочувствовать, но на это нет нималейшей охоты…

Вика слабо застонала, пытаясь пошевелиться. Пора было о нейпозаботиться должным образом. Марина для начала прибрала к рукам ее автомат иподсумок, где обнаружилось целых четыре полнехоньких рожка, содрала с лежащейкамуфляжную куртку и без всяких церемоний в нее облачилась, стащила бронежилет,секунду подумала, не надеть ли его, но по размышлении решила, что не стоитнагружать себя лишней тяжестью, проблематичной защитой – и выбросила жилет вкусты. Перевернула на спину Вику, оставшуюся лишь в камуфляжных штанах и черноймайке, оружия при ней не нашла. Расстегнула пояс, выдернула из штанов, заломилапленнице руки за спину и вмиг стянула запястья – человек понимающий этот фокусс ремнем выучивает чуть ли не в первую очередь...

Жить отныне стало гораздо веселее – за спиной не былопогони, вокруг стояла уютная тишина, да вдобавок под ногами слабо ворочалсявоенный трофей, начавший уже приходить в сознание – очень перспективный язык,чутье подсказывает...

Что это за летучие мыши в человеческий рост, мать их?! Иведь никаких сомнений, эта тварь с людьми самым активным образом сотрудничала.Вику просили вызвать на подмогу некую «нечисть», она и вызвала странным свистом– и эта самая нечисть каким-то манером (ничего сверхъестественного, а?)моментально Марину обнаружила. Сюрпризики... А что, следовало ожидать иного,когда речь идет о Чертовом Городище, которым вообще никогда не занималисьвсерьез ни спецслужбы, ни ученый мир? На него махнули рукой, его оставили впокое, поскольку от него не было особой пользы, а уж угрозы окружающейцивилизации оно никогда и не представляло... Руки не доходили. А зря такоевозникло убеждение. Ой, зря...

Вика зашевелилась, корчась в мусоре.

– Не дергайся, милая, – сказала Марина вполнедружелюбно, присев на корточки у ее головы. – Мы с тобой оказались в самомчто ни на есть романтичном уединении, уясни наконец. Твою банду я, уж непосетуй, перещелкала к чертовой матери. Я умею. А если вдобавок меняразозлить... Что это за летучая погань была, не подскажешь? А то пришлосьее шлепнуть, не разглядев толком – и теперь любопытство пробирает...

Вика молчала, застыв в напряженной позе. Она попыталасьосвободить руки, а когда из этого ничего, разумеется, не вышло, вместо того,чтобы глупо дергаться, биться, ругаться и вообще вести себя не самымхладнокровным образом, попросту замерла, анализируя окружающее. «Неслабаядевочка, – подумала Марина. – Вне всякого сомнения, лихорадочно ищетсейчас пути к ocвобождению – но хрен найдет, мы тоже не пальцем деланы, и всекозыри пока что на руках...»

Пo-прежнему сидя на корточках, Марина дружелюбно предложила,погладив пленницу по щеке:

– Может, ты подергаться хочешь? Поорать? Страшными карамигрозить? Давай, не стесняйся, и не ограничивай себя ни в чем, я тебя умоляю.Гарантирую, что даже по шее не заеду: к чему, собственно? Ты, голубка,проиграла все, что только можно, ты у меня в руках, и ни спасения, ни подмоги,чует мое сердце, не дождаться.

– С-стерва... – прошипела Вика сквозь зубы.

– Ого, еще какая! – весело подхватила Марина. – Тыдаже и не представляешь... Законченная, я бы сказала, стерва... и, чтохарактерно, удачливая.

– А дальше-то что? Только не вкручивай мне, что тебя скорокинутся спасать. Если бы ты могла, давно уже вызвала бы кого-нибудь... Те, ктотебя послал, представления не имеют, что с тобой случилось и где ты вообще.Погибла на «Принцессе», когда напали дикари, и точка...

– Так ведь этот факт ничего не меняет, – спокойносказала Марина. – Ни в твоем печальном положении, ни вообще. Мало ли чтодумает мое начальство… Главное, я-то жива и здорова, на свободе, при оружии – авот тебе выпала роль военного трофея... и, я как полагаю, перспективного«языка». В таких вот местах, вдали от цивилизации и юстиции, с «языками» обращаютсявесьма даже незамысловато, без всякого гуманизма... Шкуру дерут в самом прямомсмысле. Тебе не грустно? Мне бы на твоем месте враз стало печально...

– Пошла ты!..

Марина залепила ей оглушительную пощечину, так что Викасмачно впечаталась головой в мусорную кучу. Сказала наставительно:

– Это я не от гнева за оскорбления – а чтобы показатьтебе твое нынешнее место. Ты, паршивка, теперь не разумное создание с богатымвнутренним миром, вообще не разумное существо. А всего-навсего кусок дерьма, скоторым я сделаю все, что захочу, все, что в голову взбредет... Уясниланаконец?

Вика молчала, едва слышно поскрипывая зубами в бессильномбешенстве. Не было никакого смысла с ней сейчас препираться и уж тем болееобмениваться оскорблениями – и Марина занялась футляром, который Вика несла дотого на плече: ремень, черная пластмассовая коробка, сложная антенна...

Судя по первоначальным наблюдениям, это была, к сожалению,не рация, а всего-навсего пеленгатор для того микропередатчика, что ухитрилисьнезаметно прицепить к Марининой одежде. Ни у Вики, ни у двух жмуриков не былопри себе ничего, хоть отдаленно напоминавшего рацию. Печальный факт, но нестоит приходить из-за него в уныние. Связь с Большой Землей не так ужнеобходима в первую очередь оттого, что сообщить совершенно нечего. Можно было,конечно, примитивно сдать Вику куда следует, отыщись каким-то чудом способвызвать подмогу – но это выйдет полдела. Гораздо интереснее – да и престижнее –было бы самой раскрутить все, что только удастся, преподнести на блюдечке несвязанную прошмандовку, а готовенький результат, итог, полностью раскрытуюзагадку, скопище неопровержимых улик. Одним словом, самой до всего докопаться.Именно этого от правильного агента и ждут – чтобы он размотал в одиночку всетайны и загадки, а не оглашал эфир воплями о подмоге, уткнувшись в тупик исвалив главную работу на могучий Центр. Так что настоящая работа тольконачинается, и провернуть ее предстоит в одиночку...