– Сергей.

Помолчали.

Потом она спрашивает:

– Ты чего тут делаешь?

– А ты?

– Приключений ищу на свою задницу.

– Ну, я типа того же.

Посмеялись.

И я ее в кафушку позвал. Деньги же были. И не в «Макдоналдс» какой, а в такую, где выпить можно.

Сидели, трепались, выпили.

Мне хорошо с ней было так. Спокойно. И, главное, не одиноко совсем.

Раскрас этот индейский раздражал очень.

Я и говорю:

– Можешь пойти смыть все с морды?

Она не обиделась:

– Не вопрос.

Смыла. Стала красавицей настоящей. Не раскрашенной, а вот именно настоящей.

Еще выпили.

Она говорит:

– Приглашаю тебя с Лягой к себе домой. Рядом. Телепаться минут пять.

– А предки?

– Я живу одна. Раньше с бабушкой жила. Она умерла недавно. Теперь вот одна.

Ну, мы пришли. Хорошая такая квартира, однокомнатная.

Я пошел на кухню Ляге воды поменял и есть дал, чтобы она не скучала.

Когда в комнату вернулся, Лена уже голая сидит, в руках презерватив держит.

Я испугался, понятно.

Лена испуг мой почувствовала, пледом тут же накрылась и говорит:

– Ты чего, из этих? Которые горят голубым пламенем?

А мне неохота ей врать и строить из себя не пойми кого – неохота.

И я ей рассказал все. Прям все рассказал ей, голой.

Она сидела, укрывшись пледом, а я рассказывал. И про Ирку. И про бомжа. И про отца, который не стал меня рассматривать. И про то, что завтра пойду на свои похороны.

Она слушала, открыв рот. Я даже не подозревал, что люди могут слушать, действительно открыв рот.

А когда я закончил, она пододвинулась ко мне, не снимая пледа, и поцеловала. Меня никто так никогда не целовал – никакая Ирка меня так не целовала.

Я отодвинулся, не зная, что делать.

А она стала рубашку с меня снимать, а потом брюки. Плед уже давно с нее сполз, но Лена не обращала на это никакого внимания.

Она раздевала меня и приговаривала:

– Дура эта твоя Ирка, так и запомни. Чума она. Чумасшедшая. А я нормальная. А ты мужик – классный. Я теперь с тобой буду. Буду теперь с тобой.

А потом мы легли в кровать. И она надела мне презерватив. И все у меня было хорошо. Правильно все у меня было. Как на порносайтах. И даже лучше.

А потом…

Потом…

…Хорошо я все придумал? Классно?

Теперь еще раз. Как говорится – по чесноку.

Вечерело. Я сидел на лавке в сквере и допивал кефир. Надо было где-то ночевать, но никаких идей в голову не приходило.

От тоски я решил написать стихотворение. Почему нет?

Рюкзак и ляговоз я оставил на скамейке, а сам ходил вокруг: когда ходишь – лучше чувствуется ритм.

Хватал блокнот, записывал, что придумал, кидал блокнот на скамейку и дальше ходил.

Внимания на меня никто не обращал. Как, впрочем, и всегда.

Зато я был при деле.

Стих мне понравился. Но дел никаких не было больше.

И тогда я написал в маке вот эту историю. Просто так придумал. От нечего делать. И написал.

Так суперски было писать и представлять, будто это все на самом деле.

И Ленка получилась такая классная, настоящая такая. Я даже головой покрутил: вдруг какая-нибудь девчонка мимо пройдет?

Они шли, конечно, мимо. Шли, но, конечно, мимо.

А я стал описывать, как нам с Леной было хорошо. Потому что, когда пишешь, в это можно поверить, и тогда оно словно происходит на самом деле.

Недолго, конечно. Но зато на самом деле.

Я даже Лягу достал и посадил на ладонь. Ну, чтобы хоть кто-то обратил на меня внимание.

Обратили. Две бабушки с внуками.

Одна воскликнула:

– Ой, какая хорошенькая! Зелененькая! Наверное, она царевна.

А другая заворчала:

– Фу, какая мерзость. Отвратительная какая!

Вот и все общение.

А потом стало сильно вечереть.

Надо было где-то провести ночь.

Ну, я пошел в «Макдоналдс». Поел.

Ел долго, медленно, стрелял глазами в поисках какой-нибудь Лены.

Но все Лены либо ходили с другими мужиками, либо с подругами, либо по одиночке, но вид при этом имели абсолютно самостоятельный, то есть недоступный.

Никакая Лена не обращала внимания ни на меня, ни на Лягу.

Было совсем скучно. Я все-таки решил подвалить к одной, вроде как не до конца самостоятельной.

Подвалил, сказал:

– Привет!

Она измерила меня взглядом и послала. Конкретно так. На три буквы.

– Как угодно, – сказал я. – А я хотел тебе волшебную лягушку показать.

Она опять измерила и опять послала.

И я пошел на вокзал.

Там было светло. Там можно было подзарядить мой мак.

Честно говоря, я боялся полицейских. Я боялся, что они меня заметут в кутузку, тут все выяснится, и я не смогу побывать на своих похоронах.

Но на меня никто не обращал внимания.

Ходили какие-то патрули. Останавливали всяких таджиков и узбеков. Те ругались, торговались.

До меня никому не было дела.

Я выпил кофе.

Продавщица сказала:

– С лягушкой ходишь… Ну-ну.

Потом мальчишка какой-то лет пяти спросил:

– А она дрессированная?

Но его тут же увела мама, приговаривая:

– Не приставай к чужим людям. Может, он сумасшедший. С лягушкой нормальные люди не ходят. Запомни. Не приставай.

И все.

Я вышел в город. Там было темно и пустынно. Хотелось с кем-нибудь поговорить или хотя бы зайти в соцсеть, побазарить.

Все это было невозможно.

Воля оказалась делом вроде как хорошим, но довольно скучным и утомительным.

Я зашел все-таки во ВКонтакте. Послушал музыку. Музыка была грустной, веселую я не отыскал.

Вернулся на вокзал.

Суета затихла.

Трое милиционеров что-то объясняли маленькому таджику.

Таджик громко кричал и показывал паспорт.