по нашей группе на экран визора. Иконки с именами членов нашего отряда горели статусом «условно жив». Всех, кроме Кэпа, — его ИИ записал в число погибших наравне со списком тех, кто отправился на перерождение прежде…

Подавил дурацкое желание позвать на помощь — полной мощности передатчика должно было хватить, чтобы связаться с остальными… Но сигнал тут же засекут. Последствия этого будут фатальными, а ответа я, конечно же, не дождусь.

Вздохнув, я поднялся на ноги и, таясь, двинулся вдоль дороги. Прошел километра два, прежде чем встретил единственный БТР. Похоже, что киберы перестали тратить лишние ресурсы на патрулирование, а значит, наши смогли таки прошмыгнуть. По-хорошему, надо было дождаться следующую машину, чтобы убедиться в своей догадке, но время поджимало: Сеть требовала прибыть к пункту сбора, предупреждая о санкциях. Вот же сволочь, нисколечко не хочет учитывать внешние обстоятельства…

Плюнув, я на полной скорости помчался в сторону дороги, то и дело косясь по сторонам в поисках противника. Проскочил мимо нее — ни до, ни после этого мне никто так и не повстречался. Пыхтя, как загнанный зверь, я лишь в последний момент заметил разверзшуюся у меня под ногами яму… Точнее — ров шириной около трех метров, невидимый до этого из-за перепада высот. Оттолкнувшись от кромки, взмыл в воздух, стремясь перемахнуть его единым прыжком. Не самое огромное, по моим понятиям, расстояние я преодолел лишь чудом — завис на краю, чуть было не свалившись вниз.

Левая нога совсем не нашла точки опоры, а правая стала соскальзывать… Выхватив с пояса ПГ, я ткнул его стволом в землю, создавая дополнительную точку опоры. И как сообразил? Подтянулся и перекинул на верх болтающуюся над пропастью ногу. Завалившись на пузо, отполз от края, мельком глянув на дно. Сначала чуть не рассмеялся — глубина была метра полтора, а потом меня невольно передернуло. На дне едва различимо чернели пластиковые корпуса противопехотных мин. Киберы их раскидали или наши союзники — конец был бы един. Хорошо еще, что, не раздумывая, прыгнул — боюсь, знай я об этом сюрпризе заранее, сигануть осознанно могло бы и не хватить духу. Облегченно рассмеявшись, я начал подниматься.

— Стоять! Не дергайся! Руки со ствола убрал! — раздался выкрик совсем рядом со мной, а когда я от неожиданности, вздрогнув, резко развернулся, разряд плазмы ударило прямо у моих ног.

Глава 17. Повстанцы

— Твою мать. Ты че, сука, по своим шмаляешь? — взорвался я, удивляясь тому, как осмелел. Меня держат на мушке, а я еще и права качаю…

— Свой, не свой, выяснять будем на базе. А пока медленно, за ремень, чтоб я видел, снимай винтовку и гранату с пояса отцепи, — приказал седой мужик.

Рожа его была перекошена шрамом, одет он был в штопаное рванье — только бронежилет да шлем с поднятым визором из нормального снаряжения. И те потрепанные, явно восстановленные. Зато винтовка в идеальном состоянии — вычищена, и все индикаторы заряда горят зелеными огоньками. Сопротивленец, не иначе. Морда кирпичом, попробуй не подчинись… Медленно, не давая повода, выполнил указания — поздно рыпаться.

— Мне по координатам G15/D7 предписано явиться, — сказал я после того, как мужик, забрав мое оружие, указал дулом винтовки направление движения.

— Туда и идем. Ты, парень, не бойся, если правда внешник, проблем не будет. Вы у нас в почете, чай, третья волна камикадзов за последнюю неделю прилетает. Без вашего флота мы бы уже давно сгинули. Да и пехота у вас пусть и бестолковая по большей части, но тоже пользу приносит, — успокаивал меня мужик, но прицел держал цепко, не отводя. Уверен, стоит рыпнуться — пальнет, не задумываясь.

Что значит третья волна? Миссия у нас разовая, запланированная за несколько недель, никаких волн прежде не было… У нас не было. А ведь могли быть из другого хаба гости. Выходит, что наши предшественники не потянули? Или так и задумано, эшелонами, измором киборгов брать? Цепляется Сеть за этот мир… Но прогнозы, насколько я знаю, на эту миссию не очень оптимистичные. Вряд ли нашим удастся затащить.

— А кем мне еще быть? — возмутился я.

— Ну, эта сволота кибернетическая в последнее время, как поняла, что жареным пахнет, стала всех подряд отлавливать. Чип в башку воткнет и обратно отпускает. Пока разобрались, что к чему, народу немало полегло, — ответил мужик, тяжко вздохнув.

Дальше шли молча, иногда останавливаясь, — только с третьего раза я смог заметить "секрет". Очевидно, нас идентифицировали и пропускали. Вопросов никто не задавал. По рации ополченец ни с кем не связывался, а значит, процедура стандартна и автоматизирована. Минут через десять мы вышли на вершину холма.

В низине со стороны фронта оказался город — сколько глаза ни щурь, края не видно. Большая его видимая часть лежала в руинах. Почерневшие, рухнувшие небоскребы и усеянные гигантскими воронками кварталы. Здания, в которых сложились, словно бумажные домики, или вовсе рассыпались щебнем.

— Это они так, — кивнул я в сторону города.

— Это мы так, — печально поправил меня седой, — Там были заводы и прочая… структура. Куда смогли, дотянулись, дальше они воздух контролируют. Комар не проскочит.

— А по-другому никак?

— Поначалу думали "как". Когда гражданская война началась, мы их жалели. Люди же. Свобода выбора. Тьфу. Поздно поняли, что это битва за выживание, а не за идею. Либо мы, либо они. То есть ОН или ОНО — "Единение". Эти ведь, с чипами в башке, если приказ будет, могут о прошлой жизни соловьем заливаться… Человек человеком, а стоит изолировать, так машины бездушные. На глазах матери дитя убивать будут, даже не дрогнут.

— И так везде? — кивнул я на чернеющие руины.

— О нет, конечно, нет! Это место еще неплохо сохранилось, — усмехнулся мужик, — Северный континент тот и вовсе почти под воду ушел. Пришлось теромоядом тамошних "единых" выжигать. Выбора не было. Если и здесь так погуляем, вслед за ним и сами окочуримся. Не простит нам этого матушка-природа.

— Радиация? — вспомнил я о повышенном фоне.

— И она тоже. Единственная слабость "Единения" в том, что оно боится смерти. Мы стерли с лица земли всё, кроме этой метрополии. Если бы оно так не цеплялось за жизнь, само давно бы превратило эту планету в безжизненную пустыню. Но без нас нет и его — люди для него расходный материал. Мы же, парень, не столь щепетильны, в крайнем случае обратим эту планетку в тлен. Лишь бы этой сволочи не досталась.

Седой смеялся, так как нормальный человек смеется не будет. Кажется, будь его воля, он прямо