Трубку у Надежды снял муж и вежливым приятным голосомсообщил мне, что Надежды Николаевны еще нет дома и что ей передать? Япробормотала, что перезвоню попозже.

Саша все так же сидел на полу, удивленно рассматривая своируки и ноги. Еще бы, судя по фотографии пятилетней давности, на которой он былсо своей Долорес, Саша раньше был крепким здоровым мужчиной, и теперь, видясвои тонкие, почти прозрачные пальцы, он никак не мог понять, что происходит.

Я все же набрала номер телефона доктора Крылова. Ответили,что Дмитрия Алексеевича нет и сегодня не будет.

Что ж, придется звонить Лидии. Она официальный опекунбольного человека.

Пусть приезжает и разбирается, в милицию сама звонит. А мнеобщения с милицией уже хватило. До сих пор вызывают какие-то показанияподписывать, а сами так и не могут сказать ничего определенного насчет убийстварыжего Ненько. Почему, интересно, Надежда Николаевна, обычная женщина, провеласвое расследование и установила, что рыжего — предположительно, правда — убилШпикач, а милиция, в распоряжении которой находятся служба информации,компьютеры и картотеки, до сих пор не мычит не телится? Я тут же вспомнила, чтомилиция не имеет представления ни о фотографии, ни об альбоме, что остался мнепосле бабы Вари. Но что изменилось бы, если бы я рассказала все следователю надопросе? Да ничего, никто бы мне не поверил. Так что ну. их всех к черту!

Лидия оказалась дома.

— Алло-о? — вопросительно запела она в трубку.

— Послушайте, это Маша, Тут у вас в квартире форменноестолпотворение. Все вещи перерыты и переломаны. И они избили Сашу.

— Что вы такое говорите? — взвизгнуламегера. — Как вы вообще попали в квартиру? Я же велела Павлине Ивановне недавать вам ключи. И вообще, я вас уволила еще третьего дня.

— И кто же теперь вместо меня? — ехиднопоинтересовалась я.

— Вас, милочка, это совершенно не касается. Так чтоположите трубку и ступайте себе подобру-поздорову. Да, смотрите, не прихватитеслучайно ничего из квартиры, у меня есть ваш адрес! Нет, как вам этопонравится! Я же еще, оказывается, ворую у Саши!

— Слушай ты, выжига старая, — отчетливо произнеслая, — ты хоть слышала, что я сказала? В квартире полный разгром, Сашаизбит. Я вошла, потому что дверь нараспашку, а Павлина Ивановна куда-топодевалась.

— Ой, как же это, что же это! — запричитала Лидия.

Чувствовалось, что, с одной стороны, ей жалко вещей, которыеона еще не успела упереть из квартиры, а с другой — неохота тащиться сейчас наШпалерную. На Сашу, разумеется, ей было плевать.

— Нечего охать, а быстро приезжайте сюда! —приказала я. — Не надо было всякую шантрапу в, дом пускать!

— Это вы себя имеете в виду? — Мымра собралась сдухом и решила поставить меня на место.

— Не себя, а тех жуликов, с которыми вы сговорилисьобокрасть Сашу, какие-то бумаги хотели им продать. Вы их не нашли, хоть иперерыли весь дом. Вот они и решили поискать сами. Хорошо хоть, Сашу не убили.

Про Сашу я зря сказала, его самочувствие волновало грымзу впоследнюю очередь.

— А откуда вы знаете про бумаги? — возопила Лидия.

— Не ваше дело! — Мне не хотелось признаваться,что я подслушивала. — В общем, так. Если через полчаса вас не будет, явызываю милицию. И уж будьте уверены, расскажу им все, что знаю.

Я положила трубку и пошла к Саше.

— Давай все же поднимемся и сядем на диван.

Он попытался встать, но схватился за бок и застонал. Язакатала рубашку и вскрикнула: с бока на живот шел здоровенный кровоподтек,очевидно, кто-то из бандитов, отчаявшись что-нибудь узнать у Саши, в злобе пнулего ботинком. Все-таки Саша встал на ноги и в несколько приемов добрался додивана. Я решила дать ему чашку крепкого несладкого чая, так как сама при любыхнедугах спасаюсь этим средством. Нарочно провозилась на кухне подольше, мне нехотелось отвечать на его расспросы. Путь он узнает о смерти матери не от меня.И очень интересно, признает ли он Лидию?

Саша взял чашку и выпил чай сам, сумев не расплескать. Потомон сказал «спасибо» и попросил принести ему зеркало. Поколебавшись немного, япринесла ему свою пудреницу. Он долго рассматривал себя в крошечное зеркало,потом нахмурился и все оглядывался по сторонам.

— Тут было большое, мамино…

«Было тут, а теперь там», — зло подумала я.

— Саша, подожди немного, сейчас придет ЛидияМелентьевна и все тебе объяснит.

— Кто такая Лидия Мехрентьевна? — изумленноспросил он.

Наконец в замке повернулся ключ.

После звонка этой нахалки-домработницы Лидия Мелентьевна ненаходила себе места. Она не питала к Александру каких-либо родственных чувств,ее нисколько не волновало, что его избили и могли вообще убить. Ее взволновалосовсем другое: во-первых, если какие-то бандиты устроили в квартире обыск иизбили хозяина, то значит, им очень были нужны те бумаги, которые они пыталисьполучить сначала у нее, Лидии, законным, если можно так выразиться, путем.. Иесли бы Лидия сумела их найти, то получила бы за них много денег.

Выходит, она столько времени таскала из дома Александравсякую ерунду, ничего не стоящее барахло (так ей, по крайней мере, теперьказалось), и настоящие ценности прошли мимо ее внимания? Да еще и пустила вквартиру эту ужасную наглую домработницу, которая вполне могла ценности найти иприсвоить?

Второе, что ее волновало, — это, вполне понятно,собственная ее безопасность. Если бандиты устроили обыск в квартире уАлександра и ничего там не нашли, то вполне может быть, что они доберутся и донее, чтобы выяснить, не она ли сумела их опередить. Эта мысль была весьмаздравой и привела Лидию Мелентьевну в состояние тихой паники. Что делать?Звонить в милицию? Но ведь они поедут туда, на Шпалерную, вместо того чтобызащитить Лидию Мелентьевну. А ей оттого, что милиция поедет на Шпалерную нижарко, ни холодно. С идиотом Александром ничего не случится — ну дали ему парураз по голове, так все равно он совершенно не соображает, извилиной больше,извилиной меньше, ему все едино. И не о чахлой же домработнице думать. Думатьнадо о том, как самой спастись.

Такие размышления Лидии Мелентьевны были прерваны короткимтребовательным звонком в дверь. Так обычно звонят те, кто знают, что имобязательно откроют. Во рту у Лидии пересохло от страха. На едва гнущихся ногахона подошла к двери и спросила не своим голосом:

— Кто здесь?

— Откройте, милиция! — раздался за дверьюуверенный бас.

Лидия глянула в глазок. Прямо перед отверстием маячиломужское лицо, так сильно искаженное линзой, что сердце у Лидии ушло в пятки.

— Покажите удостоверение, — собралась она ссилами.