И вдруг все прекратилось. На секунду наступила тишина, затемпослышался короткий сухой щелчок — и квартира превратилась в пылающий ад.

Бандиты рассчитали правильно: небольшое взрывное устройствовоспламенило газ, заполнивший помещение, и квартира взорвалась, как складбоеприпасов, уничтожая следы обыска и погрома.

Бандиты не учли только одного: невероятную живучесть ивезучесть Лидии Мелентьевны. Ее спасло только то, что она сумела отъехать сосвоим стулом к самому окну, и даже то, что стул опрокинулся. Взрывной волной еевыбросило в окно. Она вылетела как ракета или, точнее, как ведьма, летящая нашабаш, только вместо метлы за ней несся огненный шлейф. Пробив стекло, онаполучила множество порезов, но поскольку квартира ее находилась на первомэтаже, то Лидия осталась жива. Изумленные соседи увидели, как она вылетела изокна квартиры, врезалась в кусты, смягчившие падение, и потеряла сознание. Наместо взрыва уже спешили пожарные и милиция. «Скорая помощь» приехалапоследней, и Лидию Мелентьевну осмотрела милицейский врач. К полному удивлениювсех присутствующих, жизни Лидии Мелентьевны ничего не угрожало, у нее толькобыла сломана ключица, и лицо сильно порезано осколками стекла. В это времявернулся с работы ее любимый муж Петя. Увидев обожженное окровавленноесущество, над которым хлопотали медики, он с трудом поверил, что это былокогда-то его женой Лидией, а поверив, не стал расстраиваться, быстренькосмешался с толпой и поехал к одной знакомой женщине в Лисий Нос.

Невысокий худощавый человек с невыразительным восточнымлицом вышел из неброской бежевой «пятерки» на проспекте Энгельса возлеПоклонной горы, где от него ответвляется Выборгекое шоссе — дорога наКарельский перешеек и в Финляндию.

В этом месте жилых домой почти нет, они начинаются чуть дальше,возле станции метро «Озерки». Здесь же — только пустыри, пересечениятранспортных магистралей, бензоколонки и крутой обрыв, под которым, невидимые сулицы, плещутся Суздальские озера.

Невысокий человек подошел к забору, ограждающемуединственное строение — полузаброшенный корпус трикотажной фабрики. Аккуратнораздвинув доски, мужчина проскользнул на территорию. Видно было, что он здесьхорошо ориентируется: уверенно подойдя к небольшой железной дверце, он снял снее бутафорский замок, огляделся и вошел внутрь. Мягко ступая обутыми вкроссовки ногами по железной винтовой лестнице, он поднялся на чердак, а оттудавышел на крышу. Он расстелил предусмотрительно прихваченный из машины кусокбрезента, затем открыл небольшой твердый чемоданчик.

Там, аккуратно уложенная в специальных углублениях, лежаларазобранная снайперская винтовка. Шаман, а это был он, быстро собрал винтовку,зарядил ее и лег на брезент.

Позиция его была идеальна: проспект и шоссе просматривалиськак на ладони. Теперь Шаман занимался тем, что он умел делать как никто другой:он ждал.

Его дыхание замедлилось, даже пульс, казалось, стал вдвоереже. Сторонний наблюдатель мог бы подумать, что он спит с открытыми глазами.Но это был тот сон, которым спит сжатая пружина, тот сон, которым спит пуля взаряженном револьвере.

Ни одно движение на проспекте не проходило мимо еговнимания, ничто не ускользало мимо его взгляда, и в любую секунду он был готовк действию.

Темно-синяя «мазда» ехала по проспекту Энгельса к выезду изгорода. В салоне сидели водитель и трое боевиков, в багажнике машины,скорчившись, лежала избитая замученная женщина. Машина шла мягко, но на нашихдорогах хватает выбоин, люков и прочих неприятностей. Бандиты на мягкихсиденьях их не замечали, но Алену на каждой выбоине подбрасывало, и удары ожесткие бока багажника больно отдавались во всем теле. Иногда она теряласознание, и эти периоды забытья казались ей желанными, приносили короткуюпередышку. В остальное время она испытывала только боль, обиду и страх. Обидуна судьбу, которая так несправедливо с ней обошлась: она страдает и, скореевсего, погибнет вместо той, другой…

Ненавистной, отвратительной, жалкой… Зачем ей жить —некрасивой, слабой, несчастной?.. Было бы только справедливо, если бы бандитыпохитили ее. Кому она нужна? Но она, Алена, — это совсем другое дело: онакрасивая, деловая, сильная женщина, сама творит свою судьбу… Вот и сотворила.

— Как там баба в багажнике, не помрет? — покосилсяодин из боевиков назад, когда машину особенно сильно подбросило на рытвине.

— Не боись, доедет, — отмахнулся второй, — доПесочной уже немного осталось, а там мы с ней разберемся. Все равно ей житьнедолго осталось — только пока она нам все не выложит.

Машина промчалась мимо Удельной, мимо велотрека, плавновзлетела на Поклонную гору. Навстречу ей со стороны Выборга шел мощный тяжелогруженный грузовик «вольво» финна-дальнобойщика.

Сжатая пружина распрямилась, пуля вылетела из ствола.Выстрела никто не услышал, да никому и в голову в первый момент не пришло, чтопричиной катастрофы послужила пуля, пробившая правый передний скат синей«мазды».

Синяя машина резко развернулась поперек шоссе и вылетела навстречную полосу. Финн ничего не успел сделать, он с ужасом смотрел, вдавливаяв пол педаль тормоза, как его могучий грузовик смял «мазду», как игрушку, имощным ударом сбросил ее с обрыва…

Сам грузовик не очень пострадал, только водитель никак немог успокоиться: руки у него тряслись, он сидел в кабине и ругался, мешаяфинские и русские слова.

А темно-синяя «мазда», кувыркаясь, катилась с обрыва, пока,разбитая и покореженная, не остановилась под горой. Только тогда взорвалсябензобак, полностью закончив работу, которую начала пуля Шамана.

Сам же Шаман спокойно и неторопливо убрал в чемоданчиквинтовку, аккуратно сложил брезент и спустился по железной винтовой лестнице.Он снова навесил на дверь бутафорский замок, пролез сквозь раздвинутые доскизабора и пошел к своей невзрачной «пятерке», под капотом которой скрывалсямощный «мерседесовский» двигатель.

Никто не обратил внимания на невысокого худощавого человекас невыразительным восточным лицом, который сел в бежевые «Жигули» и уехал всторону центра.

Да и какое отношение он мог иметь к случившемуся неподалекудорожно-транспортному происшествию?

Услышав, что в замке поворачивается ключ, я с облегчениемвздохнула: мегера все же усовестилась и решила приехать посмотреть, что тут унас произошло. Сейчас я покажу ей очухавшегося Сашу и послушаю, что она скажетв свое оправдание.

Но это была вовсе не Лидия Мелентьевна.

На пороге квартиры стояли мужчина и женщина. Мужчина былдовольно пожилой, с густыми седыми волосами — в общем, достаточно приятной,располагающей внешности. Загорелое широковатое лицо его просто лучилосьдобротой.

Женщину я узнала сразу. Я видела ее столько раз нафотографиях — и на той, где она, счастливая и молодая, стояла рядом с Сашей напалубе своей яхты, и на той, в маленьком альбомчике, где была зафиксированаметаморфоза превращения одного лица в другое, и на той, где она с широкораскрытыми от ужаса глазами падала из окна шестого этажа…