– Ага, я такая! – заверила Мэйр, озабоченно разглядывая окровавленную руку. В конце концов наспех обезболила и оставила как есть. Занозы сами выйдут через минуту-другую – сталь в ее жилах отвергает все, кроме другой стали. – А вы только насмехаетесь. Нет бы подкинуть горшочек с золотом.

–  Золото? – сощурилась кудрявая. И хищно улыбнулась, демонстрируя полный рот острых зубов. – Будет тебе золото. Не лепреконское. Но золото.

–  Золото!

–  Золото!

–  Золото-золото-золото!.. И не жалуйся потом!

Наполнив полянку зловещим хохотом, хайтеры всплеснули руками и улетели прочь стаей пестрых птичек. Только куча кленовых листьев да несколько веточек золотарника напоминали об их присутствии.

– Ох, нечисть, какая же ты долбанутая, – только и произнесла Мэйр, прежде чем подняться. – Эй, Тен-Тен, где ты? Слинял! Ух, вредина! Да погоди ты!..

И она спешно продолжила путь. Не то, чего доброго, от «лорда ужаса и кошмаров» останутся рожки да ножки.

* * *

Себастьяна отпустило еще до того, как он пересек опушку, на которой высился премилый домик Мэйр, и небольшой пролесок, целиком состоящий из кустарника и молодых сосенок. Отпустило не до конца, но достаточно, чтобы с сомнением оглянуться на дом и отругать себя за несдержанность – повелся, как дурак, на спектакль некромантишки со всякой похабенью вместо мозгов.

Ну хоть получил возможность наконец прогуляться по леску без воспитательных речей, бесконечных же предупреждений, а главное – в тишине, которой ему в последнее время так недоставало. Одной целительницы бывало многовато, что уж говорить о всяких там гостях? То Фалько, то теперь этот… Френсис. Нет, определенно, Себастьян имеет право сбежать в лес хотя бы на пару часов, чтобы отдохнуть от чужих мыслей, пусть и приглушаемых слабенькой пока защитой. Стать нормальным человеком и жить обычной жизнью все еще хотелось; да только десять лет в лесу просто так из биографии не вычеркнуть.

То, что он находится в волшебном лесу, Себастьян почувствовал, стоило только ступить под сень высоких старых деревьев, раскинувших кроны высоко над землей. Он словно… живой. Единый организм, по которому растекается магия. Себастьян невольно оглянулся – стоило только сделать шаг, возникло ощущение, будто за спиной закрывается невидимая дверь. Неправда, конечно – никакой двери там нет и не было.

Тропинка все петляла среди желтеющей травы, кустов орешника и упавших веток. Он с трудом подавил желание выхватить стрелу из колчана и наложить ее на звонкую тетиву. Все-таки он не у себя в лесу, лишенном всякого волшебства, странных существ и плотоядного дерева, о котором Себастьян наслышан в самых жутких и красочных подробностях. Ощущение чьего-то незримого присутствия холодило кожу, хотя трусостью он точно не страдал. Безрассудством и завышенным самомнением – это да. Но не трусостью.

– Ладно. – Себастьян примирительно поднял руки вверх, показывая, что не собирается стрелять без разбору в первый попавшийся пень. – Ну, я собрался прогуляться. И настрелять дичи на ужин, если можно.

«Отлично, я теперь еще и с деревьями разговариваю».

Деревья, впрочем, казались куда более надежными собеседниками, чем собственный разум. Они-то умные, не оставляли свою фею с гадким некромантишкой – стоят себе и стоят, куда им деваться?

– Можно, можно, – послышался сбоку переливчатый детский голосок. Себастьян дернулся, резко развернулся и все же выхватил стрелу. Тетива натянулась, легонько звякнув. Среди деревьев мелькнули кудрявые рыжие волосы, украшенные венком из листьев и осенних цветов, наверняка последних в этом году.

«Дети?»

Себастьян шагнул было в ту же сторону. Но остановился – откуда бы в лесу взяться детям? Только нечисти, следовать за которой – последнее дело. Он наугад выпустил немного силы и услышал в ответ только шелест листьев, шум ветра и звук, похожий на звон колокольчиков. Точно не дети.

– Какой страшный!

– Жуть!

Неведомые существа рассмеялись, будто удачной шутке, и попрятались за деревьями.

– Не пугай нас!

– Вряд ли я вас напугал, – проворчал Себастьян, опуская лук.

– Напугал! Напугал!

– Все Мэйраэн-фэ расскажем! Все-все! Бойся!..

– Бойся! Бойся!

Под собственный звонкий смех они исчезли так же неожиданно, как появились. А вот дорогу и ответ не подсказали.

– Сам разберусь, – буркнул Себастьян и глянул на тропку – все еще здесь, вьется между деревьями, уводит в самую чащу. И ведь наверняка рассчитана на доверчивого путника.

Он поднял голову- солнце потихоньку клонилось к западу. Ровно туда, откуда тянуло магией, жутковатой и очень густой. Будто жидкое золото, расползалась она по лесу, звала за собой. И звучала в голове – насмешливым, хрипловатым голосом. Не настоящим, скорее мозг так обрабатывал информацию, слишком сложную для обычного человека, которому не приходилось болтать с зачарованными деревьями всю юность. Или всю жизнь – Себастьян не спрашивал, когда именно Мэйр стала лучшим другом невиданных существ, населяющих это место.

Неметон. Себастьян откуда-то понял это. Ощутил, что именно там, на западе, где холм стремится в небо, растет то самое великое древо, готовое уничтожить всякого, кто покусится на лесные сокровища.

Он скользнул влево, уходя с тропинки. Так привычнее и правильнее – ступать по мягкой траве, укрытой опавшими листьями, пока немногочисленными, вперемешку с веточками и перегнившей прошлогодней листвой. Главное – смотреть себе под ноги, привыкая заново. Это не Недволльский лес, где ему был знаком каждый камень и каждое воронье гнездо. Здесь было по-другому, но как-то более… правильно.

– Только не сожри меня раньше, чем я дойду до тебя, – попросил он Неметона.

Показалось или в голове и впрямь прозвучал смешок?

Спиной Себастьян чувствовал, что за ним следят. Неотрывно и явно недобро. Не нужно быть менталистом, чтобы знать это. Достаточно пожить в лесу хотя бы пару лет, чтобы различать ощущения и научиться доверять своей интуиции. Сейчас она не вопила об опасности ежесекундно, но предупреждала, что чужаку здесь не то чтобы место. Позволяют бродить, перепрыгивая с корня на корень, но и только.

А может, это тоже Неметон – кто их знает, этих хранителей Западных земель?

Неметон оказался прекрасен. Насколько вообще прекрасным может быть дерево, обхватить которое не под силу и десятку человек. Всерьез захотелось поклониться и, словно нашкодившему ученику младшей школы, покорно попросить прощения. За что, Себастьян не знал точно. Наверное, за свой визит и за наглость, с которой он посмел бродить по чужому – это он понимал, как никогда – лесу.

– Нас не познакомили, – проговорил Себастьян, задрав голову – крона уходила высоко в небо, скрывая его. – Я парень Мэйр.

Его окутало незримым, но вполне осязаемым маревом чужих эмоций – скептицизм, насмешка, откровенно фальшивое изумление.

– Потрясающе, – пробурчал он, сложив руки на груди, – даже гребаное дерево надо мной ржет.