на фальцет. – Это слишком! – как мячик подпрыгнул на сиденье, будто угодил задом на ежа, и его понесло по кочкам. – Это что, такая шутка? Ты случайно не свихнулся, Бурих? У тебя заворот кишок в мозгах! Я не подопытный кролик, и не кусок ржавого металлолома, чтобы меня куда-то сдавали. Ты ошибаешься, если думаешь, что мы у тебя на удочке, как пескари на крючке у рыбака. Мы и сами умеем ловить рыбку! Вали ты к чертовой бабушке со своим секретом. Мы можем одни обойтись. А, может, нам лучше тебя самого сдать? Вот уж ветеринары порадуются, давно сети расставляют. А что, хорошая идея, сдать тебя в обмен на Карюху. Как смотрите на это, друзья? Подъедем сейчас к кафе, кликнем агентов и Буриха прямо им в руки! Думаю, беспроигрышное дело. Пускай парится и дальше в этом городе! Ну, что молчишь, Петька, принимаешь мой секрет? Уж он станет настоящей неожиданностью для агентов. А, может, тебя просто высадить сейчас? Врезать, как следует по шее и высадить, чтобы впредь соображал лучше, – недовольство Андрюхи постепенно утихало, в конце концов, зло сплюнул и угомонился.

Вытерев пот со лба, Ванька размеренно, но очень весомо, что было непривычно для друзей, выдал:

– Не маячь, Андрюха, или мы тебя самого высадим!

От изумления у того перехватило дыхание:

– Ты, Малкин, чего? – вытаращился он. – Ты кто такой, чтобы командовать тут?

– У тебя есть другой план? – спросил в ответ Ванька.

Неожиданно для всех Андрюха покраснел, как обычно краснел Малкин. Подобного с Раппопетом никогда не случалось. Умолк, потому что никакого плана у него, разумеется, не было. Эта среда обитания была незнакомой, и осваиваться в ней Андрюха вовсе не собирался.

– Я уверен, – Петька, направил автомобиль в переулок, – ветеринары не ждут вашего сопротивления. Стало быть, мы обрушимся на них внезапно. В этом секрет.

Спустя некоторое время Петька втиснул автомобиль между плотно припаркованными машинами у фасада перевернутого здания каштанового цвета с несколькими выступающими белыми пластиковыми входными дверями, устроенными в коньковых крышах. Над одними из этих дверей бросалась в глаза яркая, видная издалека, вывеска: «акар огошьлоб у». Не вылезая из машины, друзья сквозь стекла огляделись. Часть довольно широкого тротуара, выложенного перед зданием разноцветной тротуарной плиткой, была забрана под длинный карман с разметкой для парковки автомобилей, обрамленный высоким бордюрным камнем красного цвета. Тротуар кишел прохожими, снующими в разных направлениях. Пожилой возраст вышагивал размеренно спинами вперед, молодые неслись стремглав, бальзаковский возраст не ломился и не медлил. Каштановый перевертыш был многоэтажным, по всей фасадной стене под окнами торчали белые вентиляторы кондиционеров. Входные двери беспрестанно мотались, пропуская снующих посетителей. В других жилых из красного кирпича домах нижние над крышами этажи пестрили магазинами с рекламами в окнах и на стенах. Вдоль тротуара – деревья с неестественно сочной зеленью. Лугатик пострелял глазами, не нашел табличек с названием улицы. Он чувствовал себя неуютно. Это был чужой город. Неизвестно, какие коленца он мог выкинуть еще и какие авансы выдать. На душу давила пустота и ожидание неудач. Попытался отогнать унылые мысли, и в уши сразу ворвался шум автомобилей. Петька смотрел на вход в кафе, представляя, что увидит за ним. Помедлил, заглушил мотор, толкнул дверь авто:

– Иду первым, – сказал он твердо, не поворачивая головы, не допуская возражений. – Навожу тень на плетень. Для этого мне достаточно пяти-семи минут. Потом жду вас. Девчатам оставаться на улице, смотреть во все глаза. Парням не жевать слюни. Действовать с напором. Внутри не выпускать меня из поля зрения и выполнять мои команды. Прорываемся к Карюхе и уводим. И мы – в дамках! – сейчас он был вожаком, ни у кого не возникало желания противиться. Вымахнул из салона, за ним – остальные. – Спиной вперед! Переждите у двери! – предупредил, переступая через красный бордюр. Пересек тротуар.

Все попятились к кафе. Но стоило им ступить на цветной тротуар, как вокруг внезапно все стихло. Даже гул от машин прекратился. Будто образовался вакуум. Оживленный тротуар превратился в многоликое каменное изваяние, горожане застыли в странных позах. Точно магия обездвижила прохожих. Но буквально минуту спустя разом все словно взорвалось, горожане заметались, вспыхнули испуганные голоса. Катюхин взгляд наткнулся на Сашкино лицо, серое и перекошенное. Всем телом развернулась в том направлении, куда смотрела Сашка, и остолбенела. Крик увяз в горле, вместо него голосовые связки смогли выдать беспомощный хрип. Тротуар стал пустым, горожан как ветром сдуло. А на приятелей надвигался уродливый монстр. Бурих уже перед дверью в кафе на ступенях высокого крыльца, был накрыт волной общего паралича. У Лугатика не попадал зуб на зуб, ноги стали ломкими и перестали ощущаться. Раппопет втянул голову в плечи, будто пытался уменьшиться, руки хаотично зашарили по карманам. Малкин налился краской, машинально схватил за плечо стоявшую рядом Сашку, отодвинул, заслоняя собой. У Катюхи пропал голос, даже хрип прекратился. Ванька успел и ее толкнуть себе за спину. Чудовище наступало. Огромное, многорукое, многоголовое и рогатое. Пасти с клыками изрыгали брызги и выбрасывали змеиные жала. Тяжелые лапы проминали асфальт тротуара. Кривые корявые руки тянулись к людям. Нежданный вопль монстра остановил кровь в их жилах. Стекла на окнах посыпались, на крышах под зданиями порвало кровлю, по стенам поползли трещины. Не успевших спрятаться горожан волна вихря слизнула с тротуара, подняла в воздух, швырнула по сторонам. Кровь, стоны, крики.

Но приятелей вихрь не коснулся, лишь заставил сгрудиться. Однако необъяснимая сила тут же подхватила всех и пихнула вон от чудовища, понесла с такой быстротой, что в ушах засвистело. Петька вприпрыжку мчался последним. Сзади – вопль, скрежет металла, тяжелая поступь. Друзья метнулись за угол. Чудовище дышало в затылок, пасти нависли над людьми. Те сунулись в какую-то дверь в крыше, надеясь укрыться, но тут же дверь за ними от мощного удара с грохотом вылетела вместе с частью крыши и кирпичной стены. Люди проскочили по лестничным маршам наверх, в коридор, в офис, к разбитому окну. Бурих вытолкнул девушек наружу, сам перепрыгнул через подоконник. Сквозь дыру в разорванной кровле крыши спрыгнули на землю. Остальные последовали за ними. Но едва вынырнули из-под крыши, как с грохотом за спиной обрушилась часть другой стены. Чудовище ломилось напролом. Люди побежали дальше, выдыхаясь из сил, пока несли ноги. Наконец, остановились, скучились, прижались к кирпичной кладке торца крыши. Володька и Андрюха сомкнулись, как сиамские братья-близнецы. С ужасом вдавливались в кирпич, будто пытались пройти сквозь него. Волосы на головах стояли дыбом. Раппопет в изнеможении приготовил кулаки. Лугатика лихорадило, он не находил чем обороняться. Ванька и Петька прижались плечом к плечу, прикрывая Сашку и Катюху.