Кейс зябко ежится и отворачивается. Смотрит на дверь магазина.

— Пошли проверим твой трекер.

Мы входим в «Берлогу электронщика», где нас встречает вонь паленого пластика, а все четыре стены завешаны телефонами, планшетами, умными часами, самоинсталлирующимися чипами и прочей техникой.

За прилавком сидит и читает что-то в телефоне черная девушка, примерно ровесница Алекс, в ярко-зеленом хиджабе, оттеняющем красновато-коричневую кожу. Рядом лежит сканер для пожертвований — белый экран с фотографией Лорен. Я достаю телефон, выбираю сумму — пять долларов — и прикладываю к экрану. Лицо моей подруги исчезает, на его месте возникает зеленая галочка — подтверждение, что платеж прошел, и благодарность за пожертвование. Теперь я без гроша — до завтра, когда мама выдаст мне карманные деньги. Хорошо, что я могу отдать то немногое, что у меня есть, на помощь Лорен, раз уж больше ничем помочь не способна.

— То, что ее до сих пор не нашли, просто уму непостижимо, — бормочет Кейс.

Девушка закидывает в рот пластинку жевательной резинки.

— Говорят, она сбежала из дома. Не верю я в такое. Слишком много времени прошло.

Я с ней согласна. Да, Лорен уже пускалась в бега, и не раз, но никогда не пропадала так долго. У меня сводит живот, датская булочка тяжко ворочается внутри.

— Можете проверить, нет ли в моем трекере каких-то записывающих устройств? А если да, какие данные по нейромедиаторам они отслеживают?

Я снимаю трекер с запястья и протягиваю ей.

Она хмурится:

— Где вы это взяли?

— В «Ньюгене», я участвую в испытаниях бета-версии программы по подбору пар.

Глаза у девушки вспыхивают.

— Слышала! Сама бы хотела записаться. Ну давайте, проверю.

Она уходит в подсобку, а я смотрю на Кейс:

— А что мы будем делать, если там нет никаких записывающих девайсов?

— Тогда, наверное, можно не волноваться.

Я опираюсь о прилавок и принимаюсь грызть ноготь. Если в трекере ничего нет, у меня минус одна проблема, а значит, освободится время, чтобы поразмышлять о предстоящем убийстве.

— Прости, что потащила тебя в центр. Наверное, мысли тут так и жужжат.

Лицо у Кейс становится странное.

— Что?

Она трясет головой.

— Ты еще не продумывала методологию? — Голос у нее напряженный.

— Какую методологию?!

— Ну типа как выполнить задание Мамы Джовы и не угодить за решетку до конца своих дней?

Настолько далеко я не заглядывала. Я даже не могу представить, как это проделать, и уж тем более — как потом все скрыть. Какие у меня варианты? Расчленить Люка на мелкие кусочки и раскидать их по мусорным бакам в разных районах? Сварить его внутренности и подмешать в нашу косметику? Войду в историю как убийца по кличке Кровавый Крем.

— Предков ради, Вайя! — стонет Кейс.

— Нечистые колдуны постоянно этим занимаются, ты же знаешь!

— Вообще-то нет. Толпы нечистых колдунов крадут и пытают людей, но оставляют в живых. В наше время только немногие доводят все до конца. — Кейс пожимает плечами. — Одно дело они, а ты — совсем другое. Или у тебя есть какое-то руководство для нечистой колдуньи «Как спрятать труп», просто я его никогда не видела?

Когда я убью Люка, я пройду Призвание и смогу колдовать. Тогда и придумаю обряд, чтобы спрятать его тело… Только на этих словах у меня все застопоривается. Вот он лежит, раскинув руки, весь в кровище, серо-голубые глаза открыты, взгляд пустой.

По спине у меня бегут мурашки.

— Бабушка так и не пообщалась с Мамой Джовой? — вполголоса цедит Кейс. — Наверняка есть способ заставить ее изменить задание. Попросила бы что-нибудь другое. Можно попробовать с ней договориться. Убийство вопросов не решает.

— По-моему, Мама Джова не собирается торговаться.

Кейс опять мотает головой:

— Ты даже не пытаешься найти обходной путь!

— Я стараюсь реалистично принять тот факт, что никакого обходного пути нет!

— Да что ты говоришь? А на первый взгляд складывается впечатление, будто ты просто опустила руки.

Я хочу заорать на нее, но не успеваю: дверь подсобки открывается, и девушка возвращает мне трекер.

— Чисто. Ни видео, ни аудио он не записывает. Ничего такого, что может хакнуть ваш чип и загрузить что-то в ленту.

— А что он отслеживает? — спрашиваю я, облокотившись о прилавок. Как хорошо, что у меня появился предлог прекратить спорить с Кейс о задании.

Девушка пожимает плечами.

— Физиологические параметры. К чипу он подключается, но записывает только данные вроде частоты сердцебиения и уровня нейромедиаторов — что-то такое. Наверное, он посылает сигнал, если уровень нейромедиаторов сильно меняется и это требует внимания.

— Каких именно нейромедиаторов?

Девушка достает свой планшет и показывает мне картинку — мозг с подсвеченными участками. Я сразу смотрю на миндалевидное тело, но там все спокойно. Магию трекер не отслеживает.

— Нейромедиаторы он мониторит будь здоров, — улыбается девушка. — Вот пишут, что повышенная активность в этих участках мозга называется «синдром Элейн».

Я мгновенно вспоминаю Маму Элейн.

— На свете полным-полно Элейн, — напоминает мне Кейс.

«А можно я буду сначала доводить мысль до конца, а потом уже ты ворвешься и везде натопчешь?» — громко думаю я, но вслух ничего не говорю, чтобы девушка за прилавком не услышала.

Конечно, много кого зовут Элейн, но перед глазами у меня почему-то всплывает лицо Джастина — и я вспоминаю, до чего же неловко мне было находиться рядом с ним. Не говоря уже о том, как жутко боятся его все мои родственники. Может, между всем этим и нет никакой связи. А может, и есть.

Тайны — хрупкая штука. Начнешь в них копаться — и от любого прикосновения, от любого взгляда поползут новые трещины, и так пока вся конструкция не разлетится вдребезги и перед глазами не предстанет истина.

Может, я так ничего и не раскопаю. А может, я натолкнулась на что-то такое, что лучше не извлекать на свет.

Девушка смотрит на меня вопросительно.

— Простите, сколько с меня? — говорю я.

— Десять долларов.

Да чтоб меня хакнуло. Я только что отдала последние пять долларов на поиски Лорен, да если бы и не отдала, мне бы все равно не хватило. Я умоляюще гляжу на Кейс. Она всю жизнь расходовала карманные деньги экономнее меня, у нее есть сберегательный счет, и тратит она каждую неделю только половину, а не пускает на ветер все, как я.

Кейс фыркает и прикладывает телефон к сканеру.

— Спасибо, — пищу я. — Буду должна.

— Смотри не забудь.

Мы вместе выходим на улицу, я полной грудью вдыхаю целительный летний воздух.

— Одно дело сделали. Бабушка обрадуется.

— По-моему, никто ничему не обрадуется, пока это не кончится.

Я стискиваю