кровати, и дойдя открыла маленький кейс, выполненный на манер всего женского и милого. Достав из кармана халата маленькие ванные принадлежности, положила их вовнутрь.

— Не поспорю… — выдохнул я, наливая себе чёрный чай. — Чай будешь?

— Не отказалась бы.

— Какой?

— Зелёный.

— Хорошо, — открыл я верхнюю полку, в которую только вчера положил вышеупомянутый сорт. — Он правда выполнен в пакетиках… Ты же безпринципиальна касательно их, верно?

— Верно.

— Что ж… ладно, — положил я пакетик в большой стакан, одновременно наливая кипяток.

Если после всего необходимого и важного, в лице войны с Империей и последующей её капитуляции, я так и останусь жив вместе с ней, то я действительно буду рад совместной жизни. По крайней мере я… мне хотелось бы как минимум насладиться хоть одним годом спокойной жизни.

Подошла Уонка, сразу севшая за стол. Взяла вилку и зачерпнула первую порцию. Я ел вместе с ней, не имея какого-либо интереса к еде, а скорее к тому, как именно она ест. Неспешно, тихонечко, так, по маленькой порции.

Прошло минут шесть, когда я уже понял, что моя тарелка полна, а её пуста.

— А ты умеешь готовить, — с утверждением заявила она, поставив кружку с чаем на место слегка причмокнув.

— Ну… подгоревший когда-то там в ночь мясной стейк так уже никогда не подумает.

Секунда тишины.

Я смотрю в её глаза, когда до этого жестикулировал во время моей давно увядшей речи, использовавшейся во времена гулянок с Бертой. Именно когда я говорил заранее отрепетированные либо перед зеркалом, либо перед профессором Лагвеем или Эрлом каламбуры и шутки, на которые она всегда искренне смеялась, не в силах остановиться.

Однако сейчас это было без репетиции, сказано скорее на волне, проходящей вокруг нас, словно мы единственные в этом мире.

Она также смотрит мне в глаза с серьёзным выражением лица, застывшим, словно камень. И первой же и срывается, одной рукой взявшись за живот, а другой удерживая край стола.

— ХА-ХА-ХА-ХА-ХА-ХА-ХА-ХА-ХА!!! — ржала она как заведённый ржавый и нестабильный двигатель, желающий взорваться в любой удобный ему момент.

— Ха-ха-ха-ха-ха-ха! — смеялся я, напрочь забыв обо всём, кроме пребывающей ситуации.

И это было действительно весело. Так… необычно. Скорее всего это объясняется тем, что в моей жизни было всего несколько моментов, когда и мне, и собеседнику было смешно. Обычно смеялся только второй, когда я удосуживался в редких случаях лишь слегка издать наигранный смешок, ибо я не ощущал того, чего ощущал человек, с котором разговаривал.

Сейчас же и я, и она думали одинаково, именно поэтому засмеялись, с, казалось бы, не с смешного.

Да я бы услышав подобное от другого человека подумал, что он чокнутый или тупой. Однако с другой стороны — чего ж здесь стыдиться? Я рад, она рада, так почему бы и не посмеяться, пока это возможно.

Так продолжалось минуту. Я старался прийти в себя, а она встать с пола.

— У-ух… — сильнее взялся я за колющийся от смеха живот. — Не беспокойся, пол чистый — мистер Дубов позаботился.

— Да я не… — тяжело выдохнула она. — беспокоюсь…

— Славно.

— Я пойду… полежу… — с нисходящей улыбкой двинулась она в сторону кровати.

— Как скажешь, — сказав, я принялся есть незначительно остывшие макароны.

Моя улыбка, в отличие от Уонки, пропала в это же мгновенье. Мои мысли впустили в себя вечно движущие, вечно работающие алгоритмы, которые словно играя выстраивали целые механизмы, схемы и варианты всевозможных решений и связующих их причинно-следственных связей.

Однако на сознании было тепло и светло, словно я вновь окунулся в первый раз, когда взял пневматический пистолет, подаренный дядей, в руки, стоя напротив нескольких маленьких квадратных чёрных мишеней, прикреплённых к некой деревянной тумбе на движущейся основе. Мой первый выстрел, если память мне не изменяет, был в цель. И как я тогда радовался с этого… Как прыгал и скакал вокруг улыбающегося дяди, говорящего тогда слова одобрения и поддержки в моей адрес… Незабываемо.

— Миша, ты поел?

— Я?.. — я неуверенно вышел из воспоминаний, с некоторой грустью посмотрев на стол, и ответил: — Да, я поел.

Уонка встала с кровати, движимой неизвестными намерениями. До этого я слышал, как она шебуршилась что-то надевая.

В тот момент я встал со стула взяв в руки свою грязную тарелку со стаканом, поставил их возле раковины и уже было хотел убрать томатный соус в холодильник, как томным шёпотом в правое ухо она произнесла:

— Не против заняться… любовью?..

Если говорить начистоту, то я специально подпустил её так близко, и я действительно ожидал примерно такого исхода событий, как только услышал, что она вставала с кровати.

— Смотря про какую ты говоришь, — негромко произнёс я, смотря на неё украдкой.

— Я про… — она коснулась правой ладонью моего члена. Я продолжал невозмутимо стоять с банкой томатной пасты в руке. — это… — и слегка погладила его.

— Понял, но сначала дай мне закончить действие, — будучи движимым логикой сказал я.

Она молча кивнула, я поставил банку в холодильник, несильно захлопнув дверцу.

Вот я подхожу к ней, вижу, как она на мгновение пытается сделать шаг назад, но в итоге принимает решение стоять до последнего. Я не знал с чем связано это, но и гадать не хотел, потому что старался отложить все ненужные в тот момент мысли на второй план.

Обнимаю двумя руками её за плечи и делаю вопросительный жест на разрешение, как получаю подтверждение, и она вцепляется своими губами в мои.

Моё сердце колотится как бешеное. Но не от того, что я испытываю стресс или пребываю в непривычной ситуации, обстановке или времени, а от неопределимого наплыва красного возбуждения, льющегося во все существующие капилляры и сосуды.

Мой орган, не удостоившийся на протяжении года хоть какой-либо разрядке, по причине простого нежелания и отсутствия интереса к данному занятию, полыхал как вулкан, в данный момент ещё не извергающий, но готовый извергать лаву.

А руки, лишившись некоторой части массы из-за отсутствия какой-либо нагрузки и использования тяжёлых наркотиков в прошлом, пытались не сломаться от лютого напряжения, как и в мышцах, так и в костях, в которые отдаётся меньшая часть существующих сил.

Какого-то неизвестного хрена Уонка засовывает свой язык мне в рот. Подобный опыт у меня впервые. Возможно такое бывало с Бертой, но вероятность этого крайне мала, из-за того, что на протяжении жизни я стараюсь запоминать подобные моменты для возможности либо воспроизвести их, хоть и без деталей, либо просто держать у себя в голове на случай жизненной ситуации, даже если информация до невозможности бесполезна и представляет из себя что-то между говном и