ни на яркие волосы. Внимания удостаивался разве что его поднос и светлый костюм.

Рей сама заметила Кая лишь тогда, когда он предложил им бокалы вина. Ларс взял его молча, Нова отказалась, мотнув головой, но смотря в лицо Скайлеру. Кай еле заметно ей улыбнулся.

Рей наблюдала за Терроном, к нему Кай подошёл последним. С какой-то злой удовлетворенностью она увидела, как принц берет бокал с чужого подноса. Будто это ей удалось обмануть и хоть в чем-то обойти Террона. Но в последний момент пальцы принца сдавили стеклянную ножку так, что ей показалось — она треснет.

Ларс отпустил локоть Рей и с неуловимым выражением на лице сделал шаг к Террону, заговаривая с ним о чём-то. О чем, Рей не расслышала, её вдруг прошибло острое чувство опасности. Она оглянулась. Под громогласный стук сердца Рей заметила идущего к ним Люциуса и мужчину за его спиной. Чуть прихрамывающий и опустивший плечи. Неизвестный как будто пытался выглядеть менее внушительно, чем есть на самом деле. И улыбка его была такой же: под мягкостью скрывался хищный блеск клыков.

Рей бросила косой взгляд на Флейма, лицо его заострилось, словно Марк, как гончая собака, взял след.

* * *

— Добрый вечер, Ваше Высочество, — сказал с обворожительной улыбкой Люциус. — Позвольте представить вам Ли-Цина — нового генерального консула посольства империи Синьдзе на Эдеме, — Люциус разыграл перекрёстное знакомство. — Ли-Цин, Его Высочество наследный принц королевства Селестина…

— Мы знакомы, — холодно оборвал речь Люциуса Террон.

Ларс стоял полубоком, как будто игнорировал появление этого человека. Или, наоборот, старался быть незамеченным.

Мужчина в светло-сером костюме почти по-отечески простер руки, будто планировал обнять блудного сына в лице Террона.

— Безумно рад, что мы наконец встретились, да ещё здесь, на Эдеме, где каждый имеет право высказаться, — излишне высокопарно сказал Ли-Цин. А Террон прочёл в этой фразе: «Ну и далеко же ты забрался, гаденыш, и ты надеешься, что эта богом забытая дыра сможет спасти тебя?»

Орион не улыбнулся и не вспылил. Он постарался, чтобы ни единый мускул на его лице не дрогнул при виде этого человека.

— Люциус, а вы знаете, что Ли-Цин — предвестник бури? — осведомился Террон. — Именно его прислал император с дипломатической миссией к моему отцу перед захватом Селестины.

Люциус напоказ изумленно оглянулся на Ли-Цина.

— Что вы! Вы ведь не настолько отстали в развитии общества, чтобы убивать гонцов за дурные вести. Я лишь передал Аргусу просьбы императора, но Орион-старший предпочёл гордо умереть вместо того, чтобы пойти на сотрудничество с Синьдзе. Гордость, знаете ли, порок, побороть который умеет не каждый.

Террон вздернул подбородок, глубоко вздохнув. Разве этот человек имеет право так фамильярно использовать имя его отца?

— Гордость и благородство — слова, истинный смысл которых давно забыт в империи. Какую же «плохую весть» вы доставили на этот раз на Эдем? — отбил атаку Ли-Цина Террон.

— Плохую!? — изумился консул. — Нет, конечно, только хорошую. Император желает вас видеть. Мы готовы вести с вами переговоры. Синьдзе хочет посадить Ваше Высочество на законный трон.

«Вернуть трон без королевства», — огрызнулся про себя Террон. Они с Ларсом это уже обсуждали и не раз. Император скорее всего действительно захочет вернуть Ориону престол, вот только формально Селестина останется под сюзеренством Синьдзе. А принц будет править номинально, не покидая стен Цитадели. Эта такая же неделя на Эдеме в окружении враждебных «защитников», но только на всю оставшуюся жизнь. Императору это выгодно, потому что Террон не сможет стать символом борьбы против него и мессией повстанцев. Образом, который будут боготворить те, кто ненавидит Синьдзе. Тем, кто сможет их сплотить против агрессора и усилить теневыми клинками.

Так империя когда-то поступила с королевством Элорией, посадив на престол маленькую девочку — принцессу Луну, его невесту. Ей было всего пять лет, когда её родителей хладнокровно убили. Но Террон не ребёнок, и так просто им управлять не получится. Да и смерть отца и Луны не то, что он сможет так легко простить.

— От меня также, как от отца, потребуют засунуть свою гордость куда подальше? — мальчишка наконец перестал говорить высокопарно и показал гонор одичавшего в бегах.

Ли-Цин склонил голову будто в раскаянии:

— Ваше Высочество, я крайне сожалею, что задел ваши чувства, и память об отце вас так сильно гложет. Единственная миссия, которую преследует империя — объединение Эпоса и искоренение всех конфликтов, что разделяют народы нашего мира.

Террон мазнул взглядом по Ларсу. Тот сжал губы, сдерживаясь, он сам хотел ответить этому человеку… Это спектакль похлеще тех, что разыгрывал перед ними Люциус. Рядом с Ли-Цином он был ещё одним мальчишкой, игравшим на подмостках деревенского театра. Маэстро Ли вёл игру не только перед принцем, но перед всем Эдемом, стараясь показать — вот я, и я несу добро, а принц — нервный ребёнок, потерявший семью, который теперь изливает свои страдания здесь. Империя становится злом лишь в фантазиях принца. Будьте благоразумны и снисходительны к нему…

Террон очень хотел ответить ударом на эти слова. Убить человека, что несёт в себе столько обмана и подлости. Ведь наверняка и это предложение — обман. Синьдзе знает, что короли Селестины — не Элория. Они не умеют сдаваться и быть послушными детьми. Но единственное, чему научили его годы скитаний — живи, изворачивайся, обманывай, но выживай и неси свою правду в броне собственной груди.

— Мы обдумаем ваше предложение, — холодно ответил принц и лишь кивком головы попрощался, ставя точку в этом разговоре.

Ли-Цин куда более витиевато поклонился и сказал:

— Прошу прощения, надеюсь, мы продолжим наш разговор позже, — и ушёл.

Люциус лишь покачал головой, то ли поражаясь, то ли восхищаясь игрой консула. Затем он участливо обратился к принцу:

— Ваше Высочество, всё в порядке?

Террон в душе ощетинился очередному лживому голосу на этом вечере.

— Все хорошо, прекрасный вечер, — ответил за него Ларс, понимая, что Террон на грани.

— Тогда позвольте на пару минут украсть у вас госпожу Нову? — все взгляды упали на Рей. Она весь разговор молчала, но внимательно следила за принцем и консулом. Теперь, когда Люциус сделал акцент на ней, девушке захотелось провалиться под землю. — Лин? — Люциус подал ей руку, Нова приняла её, как всегда принимала малоприятные приказы — соглашаясь. Какого черта он использовал это обращение. Её никто не называл Лин со времен, как ушла мать.

Террон и забыл о присутствии Рейлин. После перепалки у машины он старался не думать о Нове. Но теперь, когда начальник безопасности так выделил девушку, Орион напрягся. Люциус редко говорил или делал что-то просто