– Сати, постой, – зовет он ее. Она останавливается, отойдя на пару шагов. – Расскажи, пожалуйста, что случилось?

Она кривит губы и молчит, скрестив руки на груди. Мы выжидаем.

– Помните тот случай с усами? Оказывается, это был он. И у этого дурака хватило наглости прийти и признаться мне в этом. А когда я его спросила, почему он так со мной поступил, он сказал: «У тебя такие классные усы, я хотел их подчеркнуть, чтобы все разглядели». Ух-х, – она разъяренно сжимает кулаки, чуть трясясь. – Пока я была в шоке, он сунул мне эту фигню и сказал, что ему жаль, а это моральная компенсация. Я так разозлилась, что влепила ему пощечину! И сказала, что ненавижу его и ничего из его рук не приму. Бросила коробку. И он просто взял и сбежал куда-то! Ну не козел ли?!

Это моя вина… Если бы я не сказал ему про шарф, он бы за ним не поехал и не пошел бы ей признаваться. Еще и в свой день рождения…

– Просто ты ему нравишься, Сати, – не выдерживаю я несправедливости. – Он искренне хотел извиниться и порадовать тебя. Он не умеет выражаться, как Лёнька, он никогда не подбирает слова и он колючий, как кактус, но он старался! А ты его ударила в его день рождения…

Мое разочарование в голосе слышно даже мне. Сати удивленно округляет глаза, а я качаю головой, чувствуя досаду и боль за друга.

– Пожалуйста, Сати, можешь принять его подарок? Да, он часто поступает необдуманно и задевает других. Но Тёмка не притворяется, когда хочет сделать что-то хорошее.

– Он очень скрытный и ему стыдно признаваться в чувствах, поэтому он тебя дразнит. Были бы у тебя косички, возможно, он бы дергал за них, – присоединяется Лёнька, хотя для него чувства Тёмки тоже стали открытием.

– Ну, мальчики, – Зоря упирает руки в боки. – Даже если Сати ему нравится, он все равно повел себя некрасиво. Оправдывать его и давить на нее тоже неправильно, – она поворачивается к Сати, растерянно оглядывающей нас. – Если ты не хочешь принимать его подарок, не принимай. Слушай только себя.

– Ох, голова разболелась, – тянет Сати и массирует виски. – Кошмар какой… Я нравлюсь ему… – она кривится и содрогается. – Даже в кошмаре такое не приснится!

Сати медлит, поглядывая на коробку в руках Лёньки. Громко вздыхает и тянет за ней руки.

– Я приму его подарок в качестве извинения. Не знала, что у него сегодня день рождения. Пощечину он заслужил! И вообще, пусть научится нормально извиняться. И не подкалывает меня больше из-за усов. Иначе я очень-очень сильно разозлюсь, – она фыркает и косится на Лёньку. На мгновение ее взгляд грустнеет, но потом она поворачивается к нам боком и отмахивается. – Ну и можете его от меня поздравить, раз сегодня особенный день.

Она уходит, а мы с Лёнькой облегченно выдыхаем.

– Так, с одной проблемой разобрались… – Лёнька смотрит на фитнес-браслет. – А теперь нам надо понять, куда делся Тёмка.

– Зорь, прости, мы пойдем его поищем вдвоем, – виновато говорю я.

– Напиши мне, что и как. Если понадобится, мы с мамой поможем в поисках.

Я обнимаюсь с Зорей на прощание, а потом бегу домой с Лёнькой.

– Ба! – кричу я, когда мы врываемся во двор. Она выглядывает из теплицы. – Тёмку не видела недавно?

– Нет, он же с вами ушел?

– Блин блинский, – нервничаю я.

– Давай сначала его вещи проверим, чтобы вокзал исключить, – предлагает Лёнька.

Мы врываемся в дом и осматриваем комнату. Вещи на месте. Не пляж и не вокзал, телефон не берет.

– У Руслана он может быть? – спрашиваю я.

Одновременно пожав плечами, направляемся к нашему знакомому. Тот Тёмку сегодня не видел, но, узнав, что у него день рождения, передает нам варенье из фиг и еловых шишек.

– Поздравьте от меня балбеса. Совсем мужиком стал, – усмехается Руслан.

– Мужиком! – подхватывает Лада и смеется.

Выйдя за забор, осматриваемся и принимаемся думать, где искать Тёмку.

– Думаешь, он только из-за пощечины слинял? – спрашиваю я.

– Не знаю. Это же Тёмка. Всегда что-то неожиданное выкидывает.

– Он говорил тебе про какое-нибудь секретное место?

– Нет. А тебе?

– Нет…

Вздохнув, мы снова пытаемся до него дозвониться, пока идем вдоль дороги.

– А вдруг он на пляже где-нибудь остался, где его не видно было? – предполагаю я.

– Пойдем проверим.

Уставшие и взмыленные, мы ходим по берегу и зовем друга по имени. Заметив что-то вдалеке, я останавливаюсь и вглядываюсь. Оранжевая небольшая точка вспыхивает и гаснет чуть ниже. Вспыхивает и гаснет.

– Да блин, он опять! – я перехожу на бег, Лёнька припускает за мной.

Мы находим Тёмку вдали от основного пляжа, стоящего и рассматривающего море. Один спичечный коробок с горсткой использованных спичек валяется на берегу и мокнет из-за прибывающих волн, а второй у Тёмки в руках.

– Тём! Что случилось?

– Ты почему убежал?

Накидываемся на него с расспросами, а он смотрит вдаль и не реагирует на нас. Наконец затихаем и ждем, рассматривая его. Когда спички в коробке заканчиваются, он роняет его и поворачивает голову к нам. Из его взгляда пропали хитрость и грусть, уступив место пустоте. Становится не по себе.

– Ненавижу баб, – едва слышно произносит он, и тут же в его глазах разгорается пламя, способное обжечь. – Ненавижу их! Они все одинаковые! Мать решила, что я буду жить с ней и дурой-сестрой! Не спросила меня! Я не хочу с ними жить! И Сати не лучше, сразу руками начала махать. Ненавижу баб! Они все существуют только для того, чтобы делать мне больно.

– Тём… – тихо зовет Лёнька, пытаясь успокоить друга.

– Я знаю, че ты хочешь сказать, Лёня! Что они все разные и нельзя всех судить по одной-двум. А я тебе скажу, можно! – Тёмка топает ногой по песку. Сначала один раз, вымещая злобу, а потом начинает топтать песок, хаотично вбивая в него ногу. – Они все только и делают, что врут. Врут, делают больно, сами все за меня решают.

– Тём, – я зову его громче, пытаясь коснуться плеча, но он отмахивается от моей руки.

– Пошли они все. Пошли они все! Не хочу никого видеть! Не хочу, чтобы они были в моей жизни!

Он начинает кричать, вымещая ярость голосом, полным боли. Лёнька наблюдает за другом несколько