и посвятить ей. Получается не очень, ведь над ухом, а иногда и рядом постоянно разговаривает Тёмка. Трещит как сорока. Не умолкает.

Начинаю тосковать по дням, когда он вел себя тихо. Конечно, я не хочу, чтобы он замыкался в себе, но и свободы не хватает. Сложный выбор.

Не выдержав недельной разлуки, пишу Лёньке сообщение:

Я: Спасай

Я: Я соскучился по Зоре

Я: Мне нужно уйти и увидеть ее!

Лёня: Так иди

Я: Ты не обидишься?

Лёня: Нет. Я все равно ничего не планировал

Я: Ты супер

Я:!!!

– Я пойду посмотрю, как дела у бабушки и дедушки, – под надуманным предлогом покидаю комнату и крадусь к забору, стараясь, чтобы меня не было видно из окна.

Оно выходит прямо на калитку, но вдоль забора слева растут деревья. Чтобы не открывать калитку, перелезаю через забор и сразу пригибаюсь, идя мимо, пока не дохожу до ближайшего поворота.

Потом бегу к дому Зори. Останавливаюсь перед ним и, отдышавшись, звоню Зоре и прошу спуститься. Она выбегает и налетает на меня с объятиями.

– Я соскучилась, – признается она негромко, отстранившись и глядя мне в глаза, но не убирая руки с моих плеч.

– Я тоже, – улыбаюсь.

Рядом с ней все становится ярче. И как я выдержал целую неделю без встреч с ней?

– Пойдем ко мне, тут жарко, – она ведет меня за руку в дом.

Телевизор, обычно бубнящий в кухне, сегодня молчит.

– А где твоя мама?

– Она по делам ушла.

Зоря поднимается по лестнице, не отпуская моей руки, и открывает дверь в свою комнату. Она оказывается просторной и светлой, а вместо обоев стены выкрашены в темно-синий. Он успокаивает. Повсюду развешаны картины: некоторые в рамках, другие лишь листочки, приклеенные скотчем к стене. На всех указаны даты, когда Зоря закончила рисовать.

На ее столе в банке из-под огурцов с потертой бумажкой стоит множество кисточек. Разные палитры красок в коробках расставлены друг на друге невысокой башней. В раскрытое окно то и дело выглядывает тюль, а напротив кровати стоит широкий шкаф на ножках. Когда входишь в комнату, сразу видишь красоту неба и верхушек деревьев, а еще дальние дома.

– Сеня, – Зоря жестом подзывает меня к себе. Она стоит у подоконника. – Присмотрись. Вон твой дом. Между деревьями выглядывает.

– Ого.

– Я всю неделю на него смотрела. Жаль, двор не рассмотреть, так бы приглядывала за тобой, – смеется она.

– Мы ведь обменивались видеосообщениями?

– Это не так интересно. Мне нравится смотреть на тебя вживую.

Моргаю, а потом, смущенно кашлянув, опускаю взгляд и начинаю водить пальцем по подоконнику.

– Зорь, скажи.

– Что?

– А почему я тебе понравился? Голос у меня еще даже ломаться не начал, ростом я ниже тебя, да и внешне я самый обычный…

Зоря медлит с ответом, а я продолжаю чертить пальцем на подоконнике фигуры, приходящие в голову. Страшно. А вдруг она сейчас подумает и решит, что я прав? И что ей нужно найти кого-то другого?

– Сень, – ее рука накрывает мою, и я больше не могу шевелить ею. – Подними голову.

Я подчиняюсь. Она смотрит то в один мой глаз, то в другой, бегая взглядом, словно выискивая ответ. Зоря мягко улыбается.

– Потому что только ты на меня так смотришь.

– Как – так?

Немного поразмыслив, Зоря отвечает:

– Как на самую особенную девочку в мире.

Щеки начинает жечь.

– Тогда… Получается, я для тебя тоже самый особенный мальчик в мире?

Я жду от нее простого «да», кивка, может, легкого прикосновения второй руки. Зоря чуть склоняется, и мне становится непривычно тепло. Ее дыхание очень близко. Как будто пересекается с моим. Осознание приходит не сразу, а после округляются глаза. Зоря касается своими губами моих!

Я успеваю несколько раз моргнуть, прежде чем она отстраняется. Завороженно смотрю на нее, ощущая пульсацию на губах. Мой первый поцелуй так неожиданно начался и так быстро закончился.

– Ты весь покраснел, – Зоря прикрывает свои губы тыльной стороной ладони и хихикает.

Я же отворачиваю голову, пытаясь принять случившееся между нами. Так вот как себя чувствовал Лёнька…

– Что это было? – шепотом спрашиваю я.

– Как что? Поцелуй, конечно, – отвечает Зоря.

Я ощущаю разочарование. Лёньку после этих слов поцеловали второй раз, а меня нет!

– Ой… – произношу я, окончательно запутавшись в чувствах и сбитый с толку, и сажусь на пол под подоконником. – Я не ожидал…

Зоря садится рядом и прислоняется своим плечом к моему плечу.

– Ты же раньше ни с кем не целовался?

– Нет.

– Тогда запомни: я подарила тебе свой первый поцелуй.

– Х-хорошо…

– Можешь написать про это в блокноте.

Пока я начинаю кивать, Зоря звонко целует меня в щеку. Я смущенно прикрываю голову руками. Зоря заливисто хохочет, а я глупо улыбаюсь, чувствуя, как рядом с ней трепещет сердце.

* * *

Засидевшись в гостях у Зори, иду домой уже под вечереющим небом. Сначала рассматриваю начинающие появляться звезды, а потом смотрю себе под ноги, весело подпинывая попавшийся камешек. Зоря так скучала по мне, что поцеловала! Теперь я понимаю папу, когда он говорит, что иногда разлука с мамой полезна. Правда, он разлучается с ней не на неделю, а лишь на день-два, когда уезжает в командировки. Какое же это все-таки странно-воздушное чувство – любовь…

Под светом фонаря вдруг замечаю сожженную спичку и останавливаюсь. Осматриваюсь. Вроде одна. Просто совпадение. Уже почти отхожу, как замечаю еще одну спичку, брошеную чуть дальше. Поддавшись тревоге, начинаю собирать спичку за спичкой в руку, пока не выхожу к окраине поселка. Спички все еще ведут куда-то дальше. Оглядываюсь. Достаточно темно, а я один…

А вдруг Тёмке опять нужна помощь? Каким я буду другом, если струшу только из-за того, что один? Мне ведь уже тринадцать!

И что, что тринадцать? Я все еще щуплый мальчик, который даже отпора никому дать не сможет.

Словно почувствовав мое волнение, обычно негорящий фонарь вспыхивает.

Ладно, хотя бы попробую. Одним глазком гляну, и побегу домой.

Продолжаю собирать спички, пока не дохожу до заросшего строения. Присматриваюсь. Раньше за этой беседкой ухаживали и подстригали