Инспектор Нарракот задумчиво кивнул. Если Розенкраунподтвердит показания Деринга, тогда подозрение с него снимается. Какими бызагадочными ни были его действия вечером, они значения не имеют.

– Что вы собираетесь делать? – смущенно спросил Деринг.

– Радировать на «Гаргантюа».

– Ах, черт возьми! – вскричал Деринг. – Вы так все предадитеогласке. Вот смотрите…

Он прошел к столу и нацарапал на клочке бумаги несколькослов. Передал инспектору. На бумаге было написано:

«Розенкрауну, п/х „Гаргантюа“. Пожалуйста, подтвердите моезаявление, что в пятницу четырнадцатого я был с вами до пяти часов на ленче.Мартин Деринг».

– Ответ пусть шлют лично вам, я не возражаю. Только не вСкотленд-Ярд и не в полицейский участок. Вы знаете американцев: малейший намек,что я замешан в какой-то истории, и контракт, который я обсуждал, пропадет низа понюх табаку. Пусть это останется частным делом, инспектор.

– Хорошо, мистер Деринг. Все, что мне нужно, – это правда.Пошлю с оплаченным ответом и дам свой эксетерский адрес.

– Спасибо. Вы славный малый. Нелегко это, инспектор,зарабатывать на жизнь литературой. Вот увидите, все будет в порядке. Ядействительно солгал по поводу обеда, но ведь так я сказал своей жене. Вот и свами я решил придерживаться того же. Иначе мне не избежать всяческихнеприятностей.

– Если мистер Розенкраун подтвердит ваше заявление, вамнечего будет опасаться.

«Какой-то все-таки неприятный человек, – подумал инспектор,выходя из дома. – Но, кажется, уверен, что этот американский издательподтвердит его слова».

Когда он уже на ходу вскакивал в поезд, ему вдругвспомнилась фамилия Рикрофт. «Да ведь так зовут пожилого джентльмена,проживающего в одном из коттеджей Ситтафорда! – осенило его. – Любопытноесовпадение».

Эмили Трефусис и Чарлз сидели за столиком в кафе Деллера, вЭксетере. Было половина четвертого, время относительно спокойное. Несколькопосетителей за чашкой чаю, и все.

– Ну, – сказал Чарлз, – что ты о нем думаешь?

Эмили нахмурилась:

– Это не так просто.

После разговора в полиции Брайан завтракал с ними. Он былочень любезен с Эмили, по ее мнению, даже слишком. Она сочла этонеестественным: молодой человек спешит на свидание с девушкой, а тутвмешивается назойливый незнакомец. Брайан Пирсон безропотно сносит это, соглашаетсяпоехать с Чарлзом в полицию. Что за смирение? Оно было явно не в его характере.«Посмотрим, кто кого!» – она считала бы более подходящим для его натуры. Этаовечья покорность была подозрительна.

Эмили попыталась объяснить свои соображения Эндерби.

– Я понял тебя, – сказал Эндерби. – Похоже, наш Брайанчто-то скрывает и поэтому не может быть самим собой.

– Вот именно.

– Ты думаешь, он мог убить Тревильяна?

– Брайан, – задумчиво произнесла Эмили, – личность, скоторой нужно считаться. Он не станет разбираться в средствах, если ему нужночего-то добиться. И я думаю, он не допустит, чтобы путь ему преградилиобщепринятые понятия. Он не какой-нибудь ручной англичанин.

– Отметая детали его характеристики, он скорее способен нанепредвиденные действия, чем Джим?

Эмили кивнула.

– Несомненно. И он бы проделал все чисто, потому что у негокрепкие нервы.

– Так ты все-таки думаешь – он?

– Н-не знаю. Но он отвечает всем условиям, он –единственный, кто отвечает.

– Как это понимать? Что за условия?

– Очень просто. Первое – мотив. – Она загнула один палец. –Тот же самый. Двадцать тысяч фунтов. Второе – возможность, – загнут еще одинпалец. – Никто не знает, где он был днем в пятницу, и если бы это было что-тотакое, о чем можно было сказать, он бы сказал. Поэтому мы допустим, что впятницу он был где-то недалеко от «Орешников».

– Они ведь не нашли никого, кто бы видел его в Экземптоне, –заметил Чарлз. – А он достаточно заметная персона.

Эмили насмешливо покачала головой:

– Он не был в Экземптоне. Неужели ты не понимаешь, Чарлз,что если он совершил убийство, то оно было у него запланировано заранее? Толькони в чем не повинный бедняга Джим приехал как простак и остановился здесь. ЕстьЛидфорд, Чегфорд или, может быть, даже Эксетер. Он мог бы прийти из Лидфорда –здесь главная дорога, и снег, наверное, не был бы помехой.

– Я думаю, надо навести справки повсюду.

– Полиция этим занимается, – сказала Эмили. – Они сделаютэто намного лучше, чем мы. Все публичные акции гораздо лучше совершает полиция.А вот в частных и личных вопросах: выслушать миссис Куртис, уловить намек в словахмисс Персехаус, проследить за обитательницами Ситтафорд-хауса – тут выигрываеммы.

– Может быть, просто случай, – сказал Чарлз.

– Вернемся к Брайану, – возразила Эмили. – Мы рассмотрелидва условия – мотив и возможность. Есть еще третье, пожалуй, самое важное.

– Какое же?

– Я с самого начала чувствовала, что нельзя оставить встороне это столоверчение. Я пыталась подойти к этому делу как можно логичнее иглубже. Тут может быть только три объяснения. Первое: да, это было что-тосверхъестественное. Заметь только, что я лично такого не признаю. Второе:кто-то сделал это умышленно. Но, поскольку нельзя найти никакой сколько-нибудьвесомой причины, это тоже можно исключить. Третье: случайность. Кто-тонепреднамеренно выдал себя, таким образом – это случай невольного разоблачения.Если так, то кто-то из этих шести человек знал определенно день и чассовершения убийства. Никто из шести не мог быть убийцей, но один из них долженбыл быть в сговоре с убийцей. Ни майор Барнэби, ни мистер Рикрофт, ни РональдГарфилд ни с кем таким вроде не связаны, что же касается женщин – тут другоедело. Виолетта Уиллет и Брайан Пирсон, оказывается, довольно близки. Известнотакже, что Виолетта была сама не своя после убийства.

– Думаешь, она знала?

– Она или ее мать – кто-то из них.

– Есть еще человек, о котором ты не вспомнила, – мистер Дюк.

– Да, знаю, – сказала Эмили. – Странно, он единственный, оком нам ничего не известно. Я дважды пыталась увидеть его, и ничего не вышло.Кажется, он не был связан ни с капитаном Тревильяном, ни с его родственниками,и все же…