— Я вас тоже, — прошептала Ольга, растерянно глядя на закрывшуюся за «мамой» дверь.

Женщина, хоть и быстро убежала, но не была похожа на корыстную потребительницу, какой предстала из писем к дочери. Невысокая, холёная и очень красивая шатенка с голубыми глазами, она выглядела лет на сорок. Утончённые черты бледного лица, горделивая осанка. Цвет траура ей очень шёл, а шатлен — единственное украшение строгого платья — не казался вычурным. На нём, прикреплённом к поясу золотой булавкой, Ольга заметила маленький вышитый кошелёк, круглые закрытые золотые часы и флакончик с нюхательной солью.

У камина Мадди поправляла занявшиеся огнём поленья.

— Будете вставать? — спросила она.

— Чуть позже, — несмотря на недосып, спать «виконтесса» не хотела.

— Тогда я принесу вам чаю.

Ольга тяжело вздохнула, укладываясь в постель. Предстояло выдержать одно из самых тяжёлых испытаний за последнее время. Пока маркиза Стакей не заметила подмену дочери. Когда она отойдёт от явного шока после встречи, придёт озарение. Материнское сердце разве обманешь?

Приезд маркизы Веноны Генриетты Стакей на неопределённое время отложил дальнейший перевод аллигата пфальцграфини. Ольга уже смирилась с присутствием «мамы» возле её кровати. Женщина быстро пришла в себя от потрясения после первой встречи с дочерью и теперь плакала по другому поводу. Граф Малгри, судя по всему, рассказал ей, к чему привело падение со стремянки.

Леди Стакей воскликнула:

— Какое несчастье! — и снова уткнулась в кружевной платочек.

Многозначительно посмотрев на полулежащую в постели дочь и не дождавшись от той всплеска эмоций, строго спросила:

— Шэйла, как такое могло произойти? После падения с лошади ты должна была извлечь урок. Почему ты так безответственно отнеслась к этому?

Ольга пожала плечами, поняв, что явилось причиной потери ребёнка в первый раз.

Немного помолчав, Венона заговорила снова:

— Где твой муж?

— Уехал по делам, — просипела «виконтесса».

— Дела… Когда он нужен жене, у него дела. Надеюсь, в этот раз перерыв не будет таким большим? — окинула дочь придирчивым взглядом: — Ты же понимаешь всю важность скорейшего зачатия?

Ольга промолчала. Конечно, она понимала. Но уж больно быстро «маменька» пришла в себя и перешла к воспитанию Шэйлы. Взяв с прикроватного столика веер, Ольга обмахнулась им, отгоняя навязчивый конфетный запах.

Мадди вошла с подносом и леди Стакей, бегло глянув на тарелки с сандвичами и пирогом с торчащими из румяной корочки рыбьими головами и хвостами, недовольно сказала:

— Ты никак не можешь запомнить, что я не люблю рыбу. От её запаха мне становится дурно. Унеси.

Проводив покрасневшую служанку брезгливым изгибом губ, Венона повернулась к дочери:

— Тебе давно пора поменять прислугу. В прошлый раз она испачкала мою обувь и опрокинула молочник на платье миссис Доррис, безвозвратно его испортив. Она до сих пор удручена.

Ольга вздохнула, а женщина замолчала и подвинула к себе тарелку с сандвичами. Взяв с подноса чашку, отхлебнула чаю. Тонкий фарфор звонко ударился о блюдце.

— Не понимаю, — раздражённо сказала леди Стакей, — как ты можешь выносить постоянное присутствие такой неприятной девицы? Я тебе уже который раз говорю: эта Мадди доставит немало хлопот.

Ольга покосилась на «предмет» недовольства, появившийся в дверях, не понимая, что в ней такого неприятного нашла «маменька».

— Лучше расскажите, как проходило ваше путешествие, пока вы… — «больная» показательно тяжело сглотнула. Не забыть бы, что «болит» горло.

— Нечего рассказывать, родная, — Венона поднесла платочек к носу. — Граф Тируитт проследовал дальше, а я и миссис Доррис вернулись, — вздохнула она притворно, как показалось Ольге.

— У вас с ним серьёзно? — не сдержалась она от вопроса. Уж очень хотелось пристроить «маму» в надёжные руки, чтобы у той не осталось времени на воспитание дочери.

— Граф очень достойный мужчина, но не думаю, что он захочет связать свою жизнь с небогатой вдовой.

После стука в дверь, она открылась. Высокий симпатичный лакей внёс большую коробку, перевязанную розовыми лентами. Спросив, куда её поставить, вышел.

— Что в ней? — не замедлила поинтересоваться леди Стакей. Ответ ей не требовался. Поспешно встав, она ловко справилась с лентами.

— Боже мой, какое чудо! — идеальные брови Веноны взлетели вверх. — Ничего подобного никогда не видела! Шине! Какое великолепие! Шэйла, твой муж не скупится на наряды.

И правда, платье из струящегося шёлка цвета морской волны, расшитое по лифу серебряной нитью, выглядело потрясающе.

— Оно так подойдёт к твоим глазам! — «мама» села на край кровати, накрывая Ольгу нежным шёлковым «покрывалом».

Вдруг она привстала, приблизилась к дочери вплотную и всмотрелась в её глаза:

— Не могу понять, дорогая, что стало с твоими глазами?

— А что с ними не так? — чуть отстранившись, прищурилась «дочь», зная, что после бессонной ночи выглядит плохо.

— Мне кажется или изменился их цвет?

— Ах, это, — беспечно отмахнулась она. — Это после уколов морфина и порошков. Доктор сказал, что пройдёт, — сказала тихо, пришепётывая и морщась, показывая, с каким трудом даётся ей каждое слово. Одна ложь тянула за собой другую и «виконтесса» знала, что этому не будет конца.

— А знаешь, так даже лучше, — возбуждённо кивнула леди Стакей и на её голове качнулась высокая причёска из тяжёлых завитых прядей. — И тот сапфировый гарнитур… Он идеально подойдёт к платью. Приём обещает быть грандиозным. Правда, — замялась женщина, — я не собиралась присутствовать на дне рождения лорда Малгри, — поджала она губы. — Но так хочется хоть одним глазком взглянуть на тебя в этом наряде.

— А приём отменили, — вспомнила Ольга. — Соберутся только близкие. Вы не можете не приехать, — взяла ладонь «мамы», погладив для убедительности.

— Раз уж я так и не доехала до Парижа… — Венона опустила глаза на руки дочери и повернула на её пальце перекрутившееся обручальное кольцо с бриллиантом. — Хотя, о чём это я… — скорчила болезненную гримасу. — Это путешествие… Я так поиздержалась. И я давно не шила себе ничего нового. Нет, я не приеду. К тому же осталось так мало времени.

Ольге стало искренне жалко леди Стакей. Какие развлечения есть в её жизни? Вон, даже до Парижа не доехала по вине заболевшей дочери. Между прочим, теперь по её вине — Ольги.

— Значит, герцог Грандовер будет обязательно, — незаметно облизнула губы женщина. — Интересно, он уже сделал предложение леди Линтон? Ты не знаешь?

— Он вас интересует? — ушла от ответа «виконтесса», не имея понятия, о ком идёт речь.