мне хотелось от неё взаимности, а ещё, чтобы она перестала якшаться с этим придурком Зориным.

Другими словами, в ту злосчастную ночь, когда мне, сильнее, чем раньше, захотелось обладать этой девчонкой полностью, я не придумал ничего лучше, как сбежать. Мой срыв отбросил бы нас на несколько месяцев назад. Позволить этого я не мог. Слишком уж сильно запала мне в душу эта чертовка.

Как назло, воображение нарисовало провокационную картину: задираю наверх так любимый девушкой спортивный топ, тут же накрывая ладонями небольшую упругую грудь. Пальцы по-хозяйски поглаживают твёрдые горошинки сосков, заставляя Женю едва слышно постанывать.

Моё тело отреагировало на столь яркую фантазию молниеносно. Я грязно выругался. С этим пора бы уже что-то делать. Чувствовать себя перевозбуждённым мальчишкой-подростком порядком надоело.

Несанкционированные мысли задержали мой выход на добрых полчаса, так что позавтракать удастся только в родительском доме. Вторым номером в плане числился визит в офис и далее встреча по вопросу «КубАгроВек», раз уж я вернулся в город, следует использовать все доступные мне ресурсы для комплексного решения поставленных задач.

Освободив ярко-синий «Инфинити» от плена чехла, выехал с подземной парковки. Надо бы показать машину в сервисе, столь долгий простой мог отрицательно сказаться на техническом состоянии.

— Да, моя дорогая, — ответил на вызов, едва увидев имя звонившего на экране телефона.

— Ты почему не позвонил, как прилетел, засранец? — голос сестры выдавал всю степень её недовольства.

Я устало выдохнул. Другой реакции ожидать и не стоило.

— Кто ж знал, от чего… или от кого я бы отвлёк тебя, — привычно задел старшенькую.

— Как смешно, Державин! — я будто наяву видел, как она закатила глаза. — Буду у родителей к девяти.

— Я уже еду, — взглянул на бортовой компьютер. Часы показывали начало девятого. Бодрость после холодного душа пока и не думала исчезать.

Я редко шёл на поводу у отца, но в этот раз моя интуиция подсказывала, что произошло нечто серьёзное. Нечто, что выбило Алексея Дмитриевича Державина из колеи. Нас никогда не связывали тёплые семейные чувства, и мой прилёт обуславливался скорее данью уважения.

Высокий кирпичный забор скрывал происходящее на участке от случайных зевак. При моём приближении откатные ворота медленно отъехали в сторону, пропуская меня в святая-святых Державиных. Приготовившись к предстоящим нравоучениям, направился в дом — практически триумфальное возвращение в лоно семьи.

Пожалуй, стоило дождаться Кристину во дворе. Несколько месяцев, что мы не виделись с отцом, ничего не поменяли в наших отношениях: те же отстранённо-нейтральные речи, вопросы о моих успехах, заданные в целях определить, не позорю ли я фамилию, и общее отношение как к одному из многочисленных подчинённых. За одним лишь исключением: у меня, в отличие от сотрудников, права на ошибку не было. После неудавшейся любовной истории между моей сестрой и Кириллом Воронцовым, наследником конкурирующей фирмы «Немезис», из-за которой репутация «ЮрИнвестКомпани» оказалась запятнана, отец чётко дал понять: повторения он не допустит.

Вот только Алексей Дмитриевич никак не хотел видеть моих очевидных успехов. Он предпочитал не замечать их в упор, оставляя без внимания. Впрочем, я уже давно не ждал его одобрения. Моя семья никогда не была образцовой.

Поэтому когда отец заявил, что намерен развестись с матерью, я не удивился. Их брак был показательным со стороны и насквозь прогнившим и лживым изнутри. Впрочем, как и моя мать. Для неё я всегда был лишь проблемным мальчишкой, который доставлял лишние хлопоты.

— И поэтому ты выдернул меня? Из-за того, что хочешь обобрать мать до нитки? — я с трудом сдерживал негодование.

— Ты прекрасно знаешь, Максим, что в случае раздела имущества она претендует на долю в «ЮрИнвестКомпани». И я хочу, чтобы именно ты сделал всё, чтобы сохранить целостность нашей фирмы.

Я поморщился. Ковыряться в грязном белье, пусть и даже собственных родителей, я не горел желанием.

— Нет, — я поднялся на ноги. — Знаешь что, папа, а разбирайся-ка ты в этом дерьме сам. Я не собираюсь решать ваши проблемы.

— Сядь! — рявкнул отец. — Сейчас же! — следом за мной он вскочил на ноги. Мы буравили друг друга взглядами с такой ненавистью, что Кристина, присоединившаяся к нам не так давно, предпочла оставить нас наедине. Умная девочка. В этот раз все шишки от отца перепадали мне.

— Не смей поднимать на меня голос, — медленно, тщательно выговаривая каждое слово, процедил я. — Я своё слово сказал. Лезть в ваши отношения я не собираюсь. Пока, папа. В следующий раз хорошо подумай прежде, чем звонить мне.

Уже на выходе из его кабинета мне в спину донеслось:

— И ты позволишь разрушить ей нашу фирму? Нашу жизнь?

— Я адвокат, папа, я прекрасно заработаю себе на хлеб и без твоего «ЮрИнвеста», — не оборачиваясь, хмыкнул я и сделал последний шаг вон, хлопнув за спиной дверью. Разговор окончен.

Кристина курила, прислонившись к капоту моего «Инфинити».

— Как думаешь, у нас когда-нибудь будет нормальная семья? — она горько усмехнулась и, затянувшись, выпустила дым из лёгких.

Я приобнял её и сказал ту вещь, которую талдычил ей на протяжении нескольких лет:

— Забей на этот балаган и заведи свою.

— Если бы это было так просто…

Может со стороны Кристина Державина и выглядела тридцатилетней гламурной стервой, но я знал её настоящей — ранимой девчонкой, которой когда-то не хватило отцовской любви. Хотя бы материнской ей досталось сполна, в отличие от меня.

— Ты просто выбираешь не тех мужиков, — озвучил очевидную вещь.

— Давай сменим тему, — сестра затушила сигарету и, бросив окурок в урну, пригладила светлые волосы, взъерошенные порывом ветра. — Что будешь делать?

— Вернусь в Краснодар. Кстати говоря, я бы хотел тебя кое с кем познакомить, — в последний момент решил привнести толику светлых эмоций в болото сегодняшнего дня.

— Так-так-так! Великий соблазнитель и сердцеед Максим Державин нашёл себе очередную пассию? — округлила пронзительно-голубые глазки Кристина в искреннем удивлении.

— Не очередную, — я снисходительно улыбнулся.

— Мне уже интересно на неё посмотреть.

— Вам будет о чём поговорить, — подняв глаза на дом, на высоту второго этажа, увидел, как задёргивается штора. Всё это время отец наблюдал за нами в окно. — Поехали, я больше не выдержу ни минуты в этой помойной яме.

Кристина кивнула, и мы разошлись по машинам. Я — в свой тонированный ярко-синий паркетник, она — в красное купе «Мерседес». Вкус Кристины на автомобили и мужчин совпадал: она предпочитала только красивые и эффектные «экземпляры».

Несмотря на мои слова, пока я имел хоть какое-то отношение к «ЮрИнвестКомпани», бросать фирму не собирался. Так что поездка в офис состоялась, как и была запланирована. Чтобы я ни говорил на эмоциях, но «ЮрИнвест» уже не