только фронтальную атаку, но и этого оказалось достаточно, чтобы вражеская армия вскоре решила капитулировать, взмахнув белым флагом, то есть пеньюаром, отброшенным за ненадобностью. Правда, окончательная капитуляция всё откладывалась и откладывалась.

– Ах, ещё! Ещё! – шёпотом просила вражеская армия, которая по расчётам поручика могла бы окончить сражение ещё полчаса назад, но всё никак не сдавалась. Он уже начал подумывать о перегруппировке некоторых своих частей, а то одну из них – левую ногу – могло свести судорогой от долгого напряжения.

И всё же перегруппировка не потребовалось. Послышался тихий вскрик, означавший, что враг окончательно разгромлен, а Ржевский с чувством глубокого облегчения произвёл финальный залп и уткнулся лицом в плечо дамы.

– Теперь-то мы можем побеседовать? – спросила Софья почти сразу после этого.

Поручик сделал вид, что не услышал, лёг рядом и закрыл глаза, притворяясь, будто собирается заснуть.

– Саша, ну не спи! – Софья принялась его тормошить. – Нам надо побеседовать.

Ржевский отчаянно притворялся спящим.

Дама обиженно произнесла:

– Почему все мужчины так? Сделали дело – и сразу засыпаете.

«Это чтобы не разговаривать», – мысленно произнёс поручик, а вслух – захрапел.

– Саша, ты плохой актёр, – сказала Софья, снова начиная его тормошить. – Я не верю, что ты спишь.

– Ну, хорошо. Я не сплю, – сказал Ржевский, снова поднимаясь в атаку.

Дама, взглянув на ту часть тела поручика, которая поднялась в атаку наиболее явно, даже не поверила:

– Что? В самом деле? Уже?

– Мадам, перед вами не кто-нибудь, а поручик Ржевский!

Вслед за поднявшейся в атаку передовой частью потянулись все остальные. Враг, застигнутый врасплох, не оказал никакого сопротивления и оголил тылы, чем Ржевский немедленно воспользовался для довершения разгрома.

Вражеская армия, стоя на коленях и опираясь на локти, блаженно застонала, когда натиск поручика усилился.

– Ах, я почти… на вершине блаженства! – сказала она, однако поручик, помня о том, что случилось после предыдущего сражения, не торопился заканчивать битву. Следовало довести противоборствующую сторону до полного изнеможения.

«Ать-два, ать-два», – мысленно повторял Ржевский, но скорость этого «шага» периодически менялась. «Шагая» медленнее, поручик давал себе передышку, затем убыстрялся, а затем снова замедлялся.

Эта тыловая атака могла продолжаться и дальше, если бы Софья не оглянулась через плечо. На лице дамы отражалось удивление, которое вот-вот грозило перейти в усталость и вопрос: «Скоро ты там?»

Ржевский понял, что пора заканчивать и в несколько «шагов» дошёл до цели, а дама, всё-таки доведённая до изнеможения, вздохнула и рухнула на перины, как загнанная лошадь:

– Уф, я даже забыла, о чём хотела с тобой побеседовать.

Ржевский мысленно возликовал.

– А нет – вспомнила, – продолжала Софья, и поручик понял, что уже не сможет её остановить.

Весь боезапас был израсходован в предыдущих двух битвах. Что делать? Снова притворяться спящим?

Но даже тех мгновений, которые Ржевский потратил на размышления, Софье оказалось достаточно, чтобы перехватить инициативу:

– Саша, ты сказал, что всё сделаешь сам, но ничего не делаешь, – сказала дама, оправляя на себе ночную сорочку.

– Как это не де…? – поручик не успел договорить.

– Когда и как ты убьёшь моего мужа? – спросила Софья.

Ржевский смотрел на неё растерянно. Момент истины наступил как-то слишком неожиданно.

Конечно, поручик допускал, что может случиться нечто подобное. Он же был не круглый идиот, то есть кое-что подозревал. А после прочтения письма от француженки стал тем более подозревать. И ещё больше насторожился после разговора с Тайницким. И всё же до конца не верил. А теперь то, что прежде было покрыто как будто кисеёй, предстало в ясных и чётких очертаниях. И эта картина была ужасна!

В голове крутились обрывки мыслей: «Неужели Софья хотела отравить?.. То есть действительно?.. Она… она… она преступница?»

– Ты забрал солонку, – продолжала Софья, – Но как ты ею воспользуешься? Я хочу, чтобы ты рассказал мне свой план. Ведь он у тебя есть?

Ржевский не знал, что сказать. Значит, Тайницкий был прав! И таинственная незнакомка, скрытая под псевдонимом Сесиль де Воланж, тоже была права в своих подозрениях! И даже Тасенька, чёрт её дери, была права, когда предупреждала, что надо бы побольше узнать о женщине прежде, чем заводить с этой женщиной роман! Всё то, что представлялось наваждением и вздором, оказалось истиной.

Поручик всё никак не мог оправиться от потрясения, и теперь стало ясно, почему Тайницкий запретил вести с Софьей беседы. Ржевский, наконец поняв, что происходит, уже не мог быть непринуждённым. И вообще как будто онемел. Чтобы потянуть время, он решил надеть исподнее и рейтузы…

А впрочем, как часто случалось в минуту опасности, поручик поймал кураж. Вспомнился отрывок из письма незнакомки, где говорилось о лакее, ставшем случайной жертвой Софьи. В письме упоминалось название яда, а также говорилось, что лакей не умер. Эти сведения можно было использовать:

– План у меня был, – заявил Ржевский. – Был, пока я не проверил яд. Ведь это мышьяк, да?

– Да.

– Не знаю, Софи, где ты взяла эту отраву, но она негодная. Ею не убьёшь. По крайней мере, не убьёшь с первого раза, даже если доза значительна.

Дама насторожилась:

– Но Сергей…

– То есть Бенский? – уточнил поручик.

– Да, Сергей сказал, что это хороший яд. Из аптеки.

– Какой аптеки?

– Городской.

– То есть он куплен здесь, в Твери? – продолжал спрашивать поручик, хотя сам не знал, зачем.

Софья, судя по всему, тоже не понимала, к чему эти вопросы, но продолжала отвечать:

– Да, Сергей так сказал.

– Но ведь аптекарь не вправе продавать яды частным лицам.

– Да. Но если приходит человек от доктора, тогда ему всё продадут. Сергей подделал рецепт.

– Но это же трудно, – заметил Ржевский.

– О! Сергей – большой мастер на такие вещи, – пояснила Софья. – Он на службе постоянно этим занимается. Там такой беспорядок с бумагами! Для отчёта то одной не хватает, то другой, и чтобы получить недостающую, проще самому её сочинить и подделать подпись, чем посылать за ней курьера за тридевять земель.

– Ах, вот как…

– Да. А у меня остался старый рецепт от доктора. Однажды я простудилась, он выписал рецепт на лекарства, затем – ещё раз, но второй рецепт не понадобился, потому что мне стало гораздо лучше. В аптеку не посылали, рецепт остался у меня, а Сергей взял его за образец и