— Ты знаешь истинную цену этой вещи?

— Да, — коротко ответил мужчина. — Она получит это.

— Что ж, — вздохнул сеньор Диас. — Идите.

* * *

Девушка решила, что поручение отца может подождать. С утра унее возникла необходимость разобрать свои немногочисленные вещички, привести ихв порядок. Пришло время позаботиться о теплой одежде. Здесь, в Мексике, она,конечно же, ни к чему, но скоро домой. Октябрь в Москве это не тропики. Невыходить же из самолета в легком сарафанчике.

Впрочем, задача перед ней стояла пустяковая: всего и дел-то,что сходить в ближайший банк и взять со счета, по доверенности отца, немногоденег на хозяйственные нужды. Она проделывала это много раз.

Собирая банковские документы, девушка вспомнила о симпатичноммолодом человеке.

«То лавка древностей, то цветочная выставка, — вспоминалаона. — Удивительные случайности. Может, это судьба? Ах, как жаль, если он погибв той ужасной аварии», — подумала девушка, не веря в то, что это моглослучиться.

* * *

Она вошла в кондиционированную прохладу банка часа за два дозакрытия. Клиентов почти не было, лишь несколько пожилых сеньоров заполняли устойки банковские документы.

Ей нравился этот банк. Небольшой, уютный и в тоже времясолидный, респектабельный. Зал, декорированный мрамором и металлом, подпирала вцентре массивная колонна. За конторками, отделенными от посетителей стекляннымиперегородками, споро работали молоденькие сеньориты. Улыбчивые идоброжелательные.

У входа в операционный зал она споткнулась о чутьвыступающий порожек. Неловко взмахнула рукой. Ее сумочка вылетела, описала ввоздухе дугу и…

Высокий гибкий молодой человек ловко поймал ее у самогопола.

— Вы? Извините, — смущенно пробормотал он по-русски, однойрукой приглаживая растрепавшийся белокурый чуб, другой протягивая ей сумочку.

— Вы? — девушка расплылась в улыбке. — А я только что о васдумала.

Он оживился:

— Думали? Что?

— Переживала. Такая ужасная катастрофа.

— Да, но все обошлось. Вряд ли кто-то утонул. И в газетахсообщений о жертвах не было.

Помолчали. И он и она не знали, как продолжить разговор, нои расставаться оба не хотели.

Неподалеку за столом бронзоволицый юный мексиканец, нежныещеки которого еще не познакомились с бритвой, насторожился. Старательно выводяв банковском бланке каракули, он искоса разглядывал молодых людей.

Молчание затягивалось. Наконец блондин решился.

— Простите, — торопливо сказал он, — мы так и не познакомились.Меня зовут…

И в этот момент хриплый бас прогремел так, что задрожалистекла:

— Всем на пол! Это налет!

Крупный мужчина в черной маске, потрясая револьвером,ворвался в операционный зал.

Пожилые сеньоры у стойки с округлившимися от ужаса глазамиоцепенели. Девушки-операционистки вспорхнули со своих мест. Прижались к стене.Все остолбенели.

Грохнул револьверный выстрел.

— На пол! — прорычал мужчина. — Лицом вниз!

Пожилые сеньоры, кряхтя, выполнили команду.

Грабитель подскочил к стоящим посреди зала молодым людям.Толкнул парня в грудь. Размахивая у его лица револьвером, заорал:

— Ты не понял?! Я сказал на пол! Девушка вышла изоцепенения, решительно встала между грабителем и молодым человеком.

— Не трогайте его! — звенящим голоском по-русски потребовалаона. Грабитель отступил.

— Иисус милосердный! — воззвал он. — Они не понимаютиспанский!

Не надеясь больше на слова, грабитель трижды выстрелил изревольвера поверх голов. Визг рикошетящих пуль наполнил зал.

Грабитель метнул в центр зала увесистый сверток, прогремелсильный взрыв, полыхнуло пламя. Все затянуло дымом. Но, когда гарь рассеялась,выяснилось, что никаких повреждений взрыв не причинил.

— Эй ты, — рявкнул грабитель дрожащей от ужаса кассирше. —Собери-ка всю наличность. Да поживее! — Он бросил ей сумку.

Выбивая зубами дробь, бедняжка повиновалась. Русскую девушкукто-то потянул за рукав блузки.

— Сеньорита, сеньорита, — прошептал ей в ухо юныймексиканец, укрывшийся за колонной. — Идите ко мне. Здесь безопасней.

Девушка юркнула за колонну.

— Меня зовут Пабло, сеньорита, — прошептал юноша. — Небойтесь. Все будет хорошо.

В зале воцарилась тишина. Кассирша складывала в сумкуденьги.

Девушка, дрожа от страха, прижалась плечом к Пабло.

— Вы и тот блондин иностранцы? — спросил он.

— Да, — ответила она, — но мы не знакомы, даже не знаю, какего зовут. Вы не заметили, куда он делся?

— Нет. Вы так напуганы. Не бойтесь и послушайте меня.

И, к ее удивлению, она снова услышала звуки удивительногоязыка, насыщенного согласными. Девушка перестала дрожать, вслушиваясь вчарующий ритм этой речи. Совершенно непонятной и… такой понятной.

* * *

Четыре звезды упали к ногам Атуэя. Опалил жар небес душутворящего лики богов. Теплым пеплом опал на сердце.

Золотым свечением звезды заструились с плеч Атуэя.

Сколько звезд пролетит над миром? О, сколько звезд!

Полыхнули огнем светила. Опалили кожу до углей.

Сколько ярости в пламени неба? О, сколько ярости!

Четыре звезды упали. Четыреста лунных дней ждал Мастер.Рыдала Земля Любви обреченно.

Четыре звезды — свет мечты Атуэя.

Четыре звезды!

Красная — ярость схватки.

Сколько ярости в бездне неба? О, сколько ярости!

Голубая — тоска по дому.

Сколько лун у дороги к дому? О, сколько лун!

Белая — бремя чести.

Сколько слабых падет душою? О, сколько слабых!

Желтая — путь разрушений.

Как печальны руины храмов! О, как печальны!

Прекрасным днем полнолунья, в день Двуликой Богини. В деньплача. Роздал душу свою Мастер. Роздал, любовь утратив. Навек потеряв надежду.

Полыхнули звезды, взлетая. Устремились к заре рассветной.

Засверкал взгляд Атуэя.