— Нет, она слишком умна, чтобы так прямо травить лекарством.Ясное дело, все сразу подумают, на нее, ведь она медик. Фаина легко нашла быдругой способ, если бы приспичило ей меня травить.

— Тогда Карина, — предположила Алиса. — Отравила тебя, потомиспугалась и отравилась сама. Я возразила:

— Слишком сложно для Карины. К тому же не вижу причин. Менятравит та, которая боится, что я выведу ее на чистую воду. А чего боятьсяКарине? Станет счастливая женщина травиться?

Алиса горестно покачала головой и прошептала:

— Самой, что ли, отравиться?

— Не вздумай, — рассердилась я. — Даже если Герман броситтебя, не все потеряно. Ты молода, красива, состоятельна…

— Ах, Соня, ты ничего не понимаешь, — перебила меня Алиса. —Мне без него не жить! Не жить!

«Вот тебе на!» — подумала я и сочла за благо вернуться кразговору о Карине.

— Она несчастна, — сказала я, — это первое доказательствотого, что Герман влюблен не в неё.

— А может, она мучается угрызениями совести, — предположилаАлиса.

Такой вариант я сразу отмела:

— Нет, на Карину это не похоже. Такие, как она, угрызениямимучаются до того, как влюбиться. А уж если влюбятся, то на все плюют. Карину яисключаю. И тебя, и меня не она травила.

— Но если не она и не Фаина, значит, или Лора, или Нюра.

— Да, — согласилась я. — Склонна думать, что Нюра, потомучто Лора клялась детьми. Правда, в ее-поведении много странного, но как-то непохоже, чтобы она задумала отбить у тебя мужа.

— Почему?

— А куда она денет своего?

Возможно, и на этот вопрос Алиса нашла бы ответ, но помешалтелефонный звонок. Алиса схватила трубку и с удивлением протянула ее мне.

— Это Нюра, — растерянно произнесла она, — снова проситтебя.

Я взяла трубку и услышала:

— Соня, как ты себя чувствуешь?

— Слушай, ничего не пойму! Ты что, травишь меня и при этомцинично интересуешься у своей жертвы, как она, болезная, яд переваривает? —возмутилась я. — Поимей совесть!

— Какая совесть. Соня! Мне и самой уже плохо, очень плохо,меня рвет. Знаю, ты подозреваешь меня, поэтому и прошу тебя приехать,разобраться. Соня, я не виновата, кто-то травит и Алиску, и тебя, и меня.

— Меня уже никто не травит. Чувствую себя великолепно! —рявкнула я и с негодованием бросила трубку.

Алиса испуганно смотрела на меня, явно ничего не понимая.

— В чем дело? — спросила она.

— Теперь абсолютно уверена: нас травила Нюрка, нет никакихсомнений, — заявила я.

— Почему ты так решила? — удивилась Алиса. — Нюра сама тебесказала?

Мне стало смешно:

— Как бы не так! Нюрка скажет, держи карман шире. Она ничеголучшего не придумала, как прикинуться отравленной. Примазывается к нашейкомпании, будто это ее спасет.

Судя по сочувственной гримасе, возникшей на лице Алисы, онасобиралась возразить. Но опять не успела. Вновь зазвонил телефон. На этот размой, мобильный. Звонила Тамарка.

— Мама, ты невозможная! — завопила она. — Что ты сделала сЕвгением?

Сердце мое оборвалось:

— Что я с ним сделала?

— Он ушел от Юльки и уже несколько дней в твоей квартиреживет.

Я ошалела: не знаю, то ли от радости, то ли от удивления.Ошалела и завопила:

— Что он там делает?

— Тебя ждет, — пояснила Тамарка. — Ты, вообще, как,собираешься возвращаться?

— Да! Да!

— Так давай поскорей, сделай парню сюрприз, он того заслуживает.

— Еду! Еду! — закричала я.

— Тогда, Мама, поспеши, — посоветовала Тамарка и длялегкости пожелала мне перо в…

Короче, кто знает мою Тамарку, тот конец фразы живопредставит, потому что другого от Тамарки ожидать не приходится. Брякнувгадость, она заржала и бросила трубку.

Услышав гудки, я растерянно посмотрела на Алису.

— Что случилось? — встревожилась она. Я виновато пожалаплечами:

— Для, мне надо срочно ехать домой.

— Зачем? Почему срочно? — испугалась она.

Честное слово, язык не повернулся, ну не смогла я сказать,что Женька ждет меня. Чувствовала себя счастливой и понимала, что Алиса отмоего счастья будет страдать. А если узнает, что бросаю ее из-за Женьки, то ивовсе предательницей сочтет..

И я солгала. Из самых лучших побуждений. Сказала, чтозаболел Санька.

Алиса поверила и расстроилась. А я, страдая от чувства вины,принялась изображать сомнения.

— Может, баба Рая справится и без меня? — спрашивала я уАлисы, надеясь услышать возражения. — Может, не стоит тебя бросать?

Как я и ожидала, моя глупышка стала меня уговаривать:

— Нет, Соня, поезжай, ребенок превыше всего. Никогда себе непрощу, если с ним что-то случится. Поезжай, обязательно поезжай.

— А вдруг Нюрка снова начнет тебя травить? Алиса меняуспокоила:

— Теперь я знаю, что это она, и буду остерегаться. Поезжай,Соня, поезжай. Я дома вообще ничего не буду есть, даже кофе пить перестану.

Признаться, я не уверена была, что Алису травят пищей, какне была уверена, что травит ее Нюрка. Но в Москве меня ждал Евгений.

Евгений!!

«Эх, — подумала я, — всего на три денечка домой смотаюсь,помирюсь с Женькой и сразу обратно. Не умрет же за это время Алиска».

И я помчалась в Москву. Порой гнала машину как сумасшедшая,но больше старой клячей плелась — трасса, как назло, оказалась перегружена.

Я психовала и молила бога:

«Только бы Женька дождался меня. Только бы не вернулся кЮльке!»

Душа рвалась в Москву. Я забыла про Алиску, про отравления.Надежды, желания, помыслы — все было там, дома. И все мне было не так: дорогаслишком длинная, скорости слишком низкие. Уже на улицах Москвы нетерпениедостигло того накала, когда выносить разлуку нет больше сил. Хотелось выскочитьиз машины и бежать, бежать, бежать…

В свой двор заехала, как дикарь — степенные коты, непривыкшие к лихачеству, разбежались врассыпную, с удивлением взирая на меняиздалека. Машину, на гнев соседям, поставила кое-как. Бросилась в подъезд —лифт не работает. Бегом на девятый этаж. Ключи! Куда-то подевались ключи!Звонить? А если он не откроет?