Олег мрачнел, отвечал невпопад, наконец выговорил с натугой:

— Мне кажется… мне чуется, наперерез двигается целый отряд.

— Удивил, — буркнул Мрак. — Чудно, если бы ничто не мешало.Вооружены?

Олег кивнул, он был бледным и растерянным.

— До зубов. Вообще у меня поганющее чувство. Беда слишкомблизко.

— Переел, должно быть, — предположил Мрак брезгливо.

— Или перегрелся, — добавил Таргитай. — Э-э… перемок.

— Беда чересчур близко!

Мрак покосился на их встревоженные лица. Лиска гордовыпрямилась, надменно опустила ладонь на рукоять меча. Мрак поспешно отдернулпальцы от секиры, девка будто передразнивает.

— Может, бросимся на них? — предложил он, оскалив зубы.

— Мрак… Их не меньше сотни, — сказал Олег очень серьезно.

— Думаешь, успеют разбежаться?

— Нам бы самим схорониться.

Лиска негодующе фыркнула, остальные поехали за оборотнеммолча. Деревья расступились — широкие, раскидистые, такие растут только вСтепи. Кусты затрещали, пропуская коней, копыта ступали мягко в сочной траве.

Мрак соскочил, стал ждать с секирой в обеих руках. Лук истрелы остались на седле, а коня привязал рядом. Таргитай с неохотой спряталдудочку, нащупал быстро теплеющую рукоять Меча. Иногда словно бы слышал далекийкровожадный зов, сердце колотилось чаще, кровь бросалась в голову. Хотелосьвыхватить молодецки Меч, в сладком упоении кинуться на врага, рубить, рассекатьдо пояса, сносить головы, слышать крики ужаса и предсмертные хрипы…

Он отдернул руку, пугливо огляделся. Мрак в раздраженииотвернулся. Повезло дураку, да пользоваться не научили. С таким Мечом весьбелый свет завоевать можно не глядючи!

Чужие кони шли по двое в ряд легким размашистым шагом. Воиныв кожаных панцирях, в войлочных остроконечных шапках, лишь у переднего —бронзовая. Помимо пики и аркана у каждого были мечи и колчан со стрелами, ещепо два лука — такого вооружения невры не видывали.

Впереди ехал высокий поджарый воин. Панцирь так плотно обшитбронзовыми бляшками, что налезали одна на другую как рыбья чешуя. Сметаллической шапки на спину и плечи падала кольчужная сетка. Забрало закрываловсю верхнюю часть лица, сквозь узкие щели в блестящей бронзе мрачно сверкалиглаза.

Олег ахнул тихонько, а Мрак поспешно зажал Таргитаю рот:если каркнет, то уж на весь лес. Певец, натура такая. Глаза Таргитая полезли изорбит. Он знаками показал Мраку, что нос забит соплями, задохнется. Мракотпустил ладонь, взамен дал обнюхать кулак.

Всадники проехали так близко, что донесся запах немытых тел.На открытом подбородке переднего воина багровели свежие шрамы. Кое-где темнаякорка крови. Рядом высился на тяжелом коне крупный воин, в плечах широк, шея —как ствол столетнего дуба. Гулким, как из-под коня, голосом пробасил:

— Не проще объявить награду? А сами пировали бы в местнойкорчме. Мы — ветераны битв, а не презренные людоловы!

Передний всадник ответил свирепым голосом, от которого уТаргитая побежали мурашки по спине:

— Мардух послал нас не зря.

— Послал бы воинов попроще. Стыдно, сотня — за тремя!

Проехали, Мрак напрягал слух, но Таргитай яростно завозился,начал драть ляжку ногтями: куснул муравей. Мрак едва различил искаженные отсдавленной ярости слова:

— Я сам… засаду… как только…

Мрак с наслаждением дал Таргитаю по шее. Тот ткнулся вгрязную землю. Олег дышал тяжело, глаза блуждали. Мрак проговорил тихимголосом:

— Либо я ослеп, либо рехнулся. Это Агимас?

— Он, — подтвердил Олег мертвым голосом. — Надо былозарезать. Даже связанного! Он бы зарезал. Не просто бы зарезал, а…

Он оглянулся на рыжеволосую, умолк. Лиска отвязывала коней,но уши ее шевелились, спина была напряжена. Мрак в задумчивости почесалнепривычно голую грудь, ну почти голую, волосы отрастают все-таки медленно.

— Здорово допекли… Все забыл, даже свое имя и Род, оставилтолько ненависть в душе и черном сердце.

Олег сказал, повторяя Гольша:

— Друзья могут быть фальшивыми, а враги всегда настоящие.

В тягостном молчании вывели коней. Подул холодный северныйветер. Невры даже не заметили, что воительница, и без того крохотная, сжималасьв комок, пытаясь удержать остатки тепла. Мрак все замечал, но лишь хмуро скалилзубы. Олег, погруженный в думы, обратил внимание не раньше, чем сердобольныйТаргитай расковырял мешки, укрыл рыжую покрывалом из старой шкуры. Она толькосмотрела благодарными глазами, но вышептать ничего не могла: губы посинели ираспухли.

Заночевали в лесочке, не успев добраться до села илидеревни. Лиска едва не влезла в середину костра, пропахла огнем и гарью. Едваперестала стучать зубами, прилипла к Таргитаю:

— Где перехлестнулись с Агимасом?

— На великом празднике певцов, — ответил Таргитайсамодовольно. Он бросил на Олега победный взгляд. — Еще в киммерийском царстве.

Лиска ахнула:

— Агимас пел?.. А что у него с лицом? Шрамы совсем свежие.

— Олег разукрасил.

Лиска с недоверием оглянулась на волхва. Олег с отстраненнымвидом чертил прутиком по земле. На просветленном лице были отрешенность отмирских дел, мудрое раздумье.

— Как он… мог?

— Ему лучше под горячую руку не попадаться. Зашибет.

Лиска снова покосилась на задумчивого волхва, спросилашепотом:

— Наверное, Агимас плохо пел?

— Нет, это Олегу медведь на ухо наступил.

Утром Мрак поднялся, как всегда первым, он так считал, но наэтот раз Олег уже сидел возле прогорающего костра. Багровые угли потрескивали,рассыпались — волхв задумчиво тыкал в них прутиком.

— Не ложился?

— Волхвы спят мало. Волхв — не певец.

— Не защищай байбака. Ты раньше тоже спал без задних ног.Меняешься, Олег, меняешься!

— Тарх тоже изменился. Не так заметно, но… песни сталииными. Мрак, я чую, что нас опасаются всерьез.

Мрак пренебрежительно хмыкнул:

— Чуешь! Без чуянья видно. Почуй, как добежать к МировомуДереву. Или доползти, обдирая локти. Если надо, то — обламывая ногти и царапаяпузо.

— Я в самом деле чую. Смутно, как сквозь густой туман, когдазвуки идут с разных сторон… Сейчас мы слепые котята, но когда добудем… ежелидобудем, то даже сильным магам тягаться с нами будет непросто.