– Понял, – сказал гость и отлучился к болоту, оставив Мамбу рядом с распростёртым Людоедом.

Только минут через десять проводник смог подняться на ноги и стал разминать конечности. Тело ещё не до конца его слушалось, поэтому, конечно, приходилось медлить и дожидаться полного восстановления. Если по обычной местности ещё как-то можно было худо-бедно передвигаться полупарализованным, то при хождении в болоте требовалось полностью чувствовать и контролировать своё тело, взвешивая и отмеряя каждое движение.

Кстати, на удивление здесь, на граничной черте между болотом и остальными руинами, было относительно спокойно – в том плане, что они уже долго здесь трепыхались и суетились, а их, кроме ивы, ещё никакая мутировавшая фауна и флора не трогала. Скорей всего это объяснялось тем, что обитающие в условиях «стандартной» суши не испытывали нужды лишний раз приближаться к болоту, а выживающие на «мокром месте», наоборот, не видели смысла выходить «наружу».

– Ты как?.. – спросила Мамба.

– Оклемался, – успокоил Людоед. – Ещё раз спасибо, Стран, я перед тобой всё-таки в долгу. Вот уж не знаю, что бы я без вас делал…

Ведомых надо поощрять и подбадривать по возможности, поэтому теневик не поскупился на пафосное заявление.

– А ничего бы не делал, потому что был бы парализованным и не смог двигаться, ха-ха!.. – хохотнул Стран. Похоже, он уже совсем освоился в хаосе разрушенного города и даже способен на шутки юмора.

– В точку. Ладно, идём дальше, не то до вечера не проберёмся, – сказал Людоед. – Порядок не меняется, я первый, следом Стран, за ним Мамба. Когда устанем, будем все вместе останавливаться и отдыхать.

И ведущий начал движение, ступив наконец в мутную водянистую жижу. Перед тем как сделать очередной шаг, ощупывал ногой скрытую под водой почву. Когда он продвинулся метров на пять от берега, медленно и очень осторожно, и остановился рядом с торчащим из болота кустом не самой опасной разновидности, за ним последовал Странник, стараясь по инструкции ступать точь-в-точь по следам.

Куст-мутант, кстати, повёл себя неодобрительно, зашевелился, видимо, чуя, что Людоед использует в качестве шеста ветку, совсем недавно отломанную от живого растительного сородича. Слишком долго и близко к нему останавливаться не стоило.

Но всё же наёмник старался прокладывать маршрут от дерева к дереву или кусту; если вдруг растительность проявляла признаки агрессии, то при помощи мачете сразу отсекал или отбрасывал прочь тянущиеся к нему отростки. Прокравшись некоторую дистанцию, Людоед вбил в кочку припасённую палочку и прикрепил к ней лоскуток мягкой ткани. Такие вешки нужно было оставлять, чтобы не запутаться или на случай, если вдруг впереди окажется тупик и придётся возвращаться…

Внезапно, когда теневик поставил ногу в очередной пук травы, ему в подошву что-то впилось! Людоед закричал от неожиданности, и когда вздёрнул конечность, на ней болтался… мутированный круглый монстрик, свёрнутый ёж, похожий на выбритую голову теневика, потому что иголок лишился. Зато умел разевать пасть размером чуть ли не шире собственного тела. Оказалось, зверёк в этот момент прятался в траве, и Людоед на него наступил.

Содрав тварь с ноги, идущий отбросил клубок в сторону, и не успел тот упасть в воду, как из неё выметнулось что-то тёмное, с алчно раззявленной пастью, и схватило добычу огромными зубами. Путники и разглядеть его толком не успели, как оно уже скрылось в толще болота, утащив туда ежа, которому не повезло оказаться не на той кочке не в то время.

* * *

…Но волку вступаться за человеков и даром не надо, хотя порой волки куда великодушней и благородней поступают.

А вот собаке…

Сила и ум не меньше, сопоставимы с волчьими, а отношение к человеку диаметрально противоположное.

Если животные способны любить по-настоящему, то человеку собака не просто друг, а полноценный Собеседник.

Даже если и не удосуживается говорить человеческим языком.

Зато всё понимает. И говорит, отвечает – глазами, движениями тела, поступками…

Такое впечатление, что меня с момента появления воспринимают как любимую собаку. И ждут, смогу ли я подтвердить, что способен быть чем-то большим, БЫТЬ ЧЕЛОВЕКОМ.

Любимым.

С которым можно поговорить и о наболевшем, и о желаемом, и в одном направлении на мир смотреть. А не только друг на друга, пока не минует первоначальная увлечённость, а затем охладеть и вернуться в холодное одиночество…

В идеале оно так.

Но я готов быть кем угодно, пусть собакой.

Только чтобы чужеродная, ненормальная природа не вырвалась (или не захотела вырваться) и не расширилась на весь МОЙ родной мир.

Пока шёл сюда, я уже себе пытался представить глобальный кошмар: открытое повсеместное столкновение нормального и ненормального, и до того страшно стало, что постарался не развивать тему и выбросил из головы жуткие экстраполяции.

Не то вдруг стали бы мне сниться навязчивые сны о каком-нибудь бедолаге, «параллельном Я», например, сталкере, выживающем в какой-нибудь импровизированной крепости посреди постапокалиптического хаоса, в который превратился весь мир…

Всё что угодно, только не такое!!!

Ради того, чтобы избежать подобной участи моему миру, не жалко и жизнью расплатиться. Не то что поступиться привычными мерками, принципами, нормами и в каком-то смысле человечности лишиться.

Называйте хоть горшком, как говорится, только в печь не сажайте!

Хотя можно и в печи попробовать выжить.

Где наша не пропадала! Наша пропадала везде.

И отовсюду вылезала…

Вылезу?

С утра они угодили в гон. Стоило только отойти от ночного лагеря, как началось. Что оно такое, почему и из-за чего, никто не знал. Андрей и его побратимы только слышали про подобные массовые исходы… От Замковой улицы уцелевшие рейдеры шли в направлении станции метро «Пересадочная» и дальше, а навстречу им практически непрерывным потоком пёрла всякая мутировавшая живность. Чаще мелочь, вроде крысобак или сухопутных многоногов, но иногда что-то покрупнее. Хорошо хоть, одичавшие биороботы не попадались. Вчерашней встречи с боевыми машинами сильно поредевшему отряду более чем хватило.

Внезапно дёрнулся, споткнулся и вскрикнул раненый, рядом с которым шёл, поддерживая его, Игорь. А Черномор упал. Задев по ходу раненого, его сбил с ног и повалил питек, один из мутантов, сотворённых методом «разворота» эволюции обезьяны в обратную сторону, до далёких предков. Питек был мохнатый, хвостатый, с большими ушами, ростом чуть больше метра. Игорь оперативно проткнул его копьём, Черномор скинул труп мутанта с себя. Поднялся, остальные остановились подождать его.

Однако вынужденная задержка дала тварям удобный момент для нападения. С левой стороны к отряду чуть ли не наперегонки стремились реальные зомби, только что «прожжённые» в аномальном искажении «мангал». Очевидно, постарался Гончар. Так называли мутантов, способных обрабатывать фрагменты разложившихся трупов в аномальных «мангалах», воссоздавая из них полноценные тела, способные двигаться и атаковать. Без «мангалов» управлению поддавались лишь мертвяки, более-менее сохранившие целостность. В своих целях кукловоды могли использовать и свежие трупы, но только не живые организмы.