– Только представь, что мы могли бы вернуться домой и привезти с собой весь украденный скот. Это стало бы праздником для клана Стюартов. Вместо этого мы возвращаемся домой с пустыми руками, а пленница находится в Бурраке.

– Почему бы вам просто не привести ее сюда и не расспросить прямо сейчас?

– Мы сделаем это. Насколько я знаю, завтра некоторые люди отправятся в Буррак. Росс тоже поехал с Блэром, да и леди Натайра, похоже, для заботы о Фингале, еще вчера отправилась туда.

Аласдер насторожился.

– Да, в самом деле? – спросил он.

– Ага. Хочешь присоединиться?

– Зачем ждать до завтра? – пробормотал Аласдер, который представил, как просто он может в замке Буррак оказаться в одной постели с Натайрой. Куда проще, чем здесь, где им приходилось скрываться от глаз Стюартов. По крайней мере, до тех пор, пока он не поговорит с Каталем.

После похода в лес я провела день в компании няни Макмиллан – приготовила мази, развесила травы для сушки и пополнила запасы бинтов. Мы снова и снова осматривали Фингаля, которому, однако, теперь стало так хорошо, что он больше не хотел выслушивать ругательства и поучения старой кормилицы.

Только что он сердито захлопнул за ней дверь в свои покои. Мужчина пригрозил ей, что закует ее в цепи, если она и дальше будет настаивать, чтобы ему подавали только бульон и овсяную кашу. Кормилица, размахивая юбками, бросилась из комнаты, и Фингаль тотчас вскочил с постели, чтобы не допустить ее возвращения. Обернувшись, он заметил меня и хитро подмигнул:

– Lassie, я почти забыл про тебя. Госпоже Макмиллан, похоже, не хватает мужского общества, – у меня такое впечатление, что она поднимает весь этот крик специально.

Я опустила взгляд в пол, потому что глава Маклинов стоял передо мной в одной рубашке, пусть и достаточно длинной, чтобы скрыть все существенное.

– Простите, если я вам противоречу, но я провела с ней почти весь день и могу заверить на собственном опыте, что она общается так с каждым.

– Неужели? Ну, я всегда думал, что это знак ее привязанности, когда она пытается оттаскать кого-то за уши.

Я рассмеялась:

– Не думаю, милорд. Она меня сегодня постоянно ругала и при этом меня совсем не знает, – попыталась я опровергнуть его теорию привязанности.

– Или… – он указал пальцем на меня, – … я все же прав. В конце концов, не так-то сложно полюбить тебя.

Я смотрела на него большими глазами. Что это было вообще? Он хотел сказать, что я ему нравлюсь?

Мужчина усмехнулся, увидев мое растерянное выражение лица.

– Моя дорогая Саманта. Не смотри на меня так. Я знаю, что наши семьи не очень хорошо относятся друг к другу, но плохие люди обычно встречаются повсюду.

Он надел свою накидку и начал искать пояс. Я подала его со спинки стула и ждала, пока мужчина продолжит говорить.

– Как и хорошие.

Его взгляд поймал мой.

– Ты знаешь, что стрела, вероятно, была от наемников? Воинов за плату? Кто платит мужчинам за то, чтобы наши границы были небезопасными? Наши враги? Или даже англичане, опасающиеся повторного восстания якобитов? Хочу сказать тебе как есть: я устал от борьбы. Вражда Стюартов с Кэмеронами давно меня доконала. Союз между нашими тремя семьями был бы выгоден всем, не так ли?

Мои колени стали ватными, а мысли спутались. Как это могло быть? Как могло быть так, что сейчас все только начиналось? Пейтон никогда не рассказывал о времени до проклятия Ваноры, но я знала, что во время ужасной резни в клане моих предков – Кэмеронов – между ними и Стюартами существовала старая кровная вражда.

Я набрала воздуха в легкие, подошла к окну и открыла его. Выдохнула, мои руки вспотели. Черт! Я проклинала свое неведение. Я знала каждую деталь из ночи проклятия, но Пейтон никогда не говорил о том, что произошло до того, как Ванора произнесла его.

Он чувствовал себя виноватым, не хотел причинять мне боль, рассказывая мне, что убивал в своей прошлой жизни. Моих предков убили. И теперь? Теперь было уже поздно. Я не могла спросить его, не знала, что могу сделать, чтобы спасти его и всех, кого он любил. Разве было хоть какое-то спасение? Как все началось? Вот так? Когда Фингаль хотел мира?

– Lassie, с тобой все хорошо? – спросил мужчина и подошел ко мне. – Да ты совсем бледная. Вот, сделай глоток. – Он прижал чашу к моим губам, и я выпила. Постепенно я привыкала ко вкусу виски, а также к его согревающему, успокаивающему эффекту. Фингаль завязал белые волосы на затылке и приколол свою брошь, прежде чем снова посмотреть на меня.

– Мы добьемся мира – и ты мне в этом поможешь, – заявил он, протягивая мне руку.

– Я? Что… как я могу помочь вам?

Он проводил меня до двери и отправил в коридор, где уже ждал Пейтон.

– Ну, Саманта, это я тебе скоро скажу. Но сначала мне нужно поговорить об этом с Блэром, – попрощался он со мной.

Едва дверь за ним закрылась, Пейтон схватил меня за руку.

– Что ему нужно обсудить с Блэром? – спросил он и потянул меня за собой.

– Что ты делаешь? Куда мы идем?

У меня сложилось впечатление, что он явно вел меня не в мою комнату.

– Скоро увидишь. Так о чем ему нужно поговорить с Блэром?

– Без понятия. Он считает, что я могу помочь ему обеспечить мир между кланами. К тому же ты был прав. Стрела действительно принадлежала…

– … наемникам, я знаю. Шон узнал об этом в Килераке от служанки, которая была ему очень предана. Какие-то мужчины пьяными в деревенской таверне ее отца хвастались, что им платят за кражи. Она клянется, что стрелы мужчин были с металлическими наконечниками.

Перед нами показалась узкая извилистая лестница, и Пейтон крепче сжал мою руку, чтобы я не споткнулась в слабом свете на неровных ступенях. Люк вел на плоскую крышу жилой башни, обрамленную высокими зубцами. Это была самая высокая точка замка, и вид был потрясающий.

– Я надеялся показать тебе закат, – с сожалением произнес Пейтон, потому что солнце уже скрылось за горизонтом.

Тем не менее это было прекрасно. Звездное небо во всей своей красе сияло над нашими головами.

– Это фантастика, – прошептала я.

Внезапно в его присутствии я осознала, как много нас связывало и как мало мы знали друг друга. Я подняла голову вверх и посмотрела на звезды. Мы уже влюбились друг в друга, наперекор всем невзгодам.

Я подошла к парапету, чувствуя близость Пейтона, даже повернувшись к нему спиной. Так было всегда. Какая-то высшая сила сплела нити нашей судьбы в один узор.

– Это мое любимое место в этом замке. Здесь я могу подумать, побыть один. Здесь не так много людей.

Я робко повернулась к нему: