произнесла другим тоном: – Левон, ты меня слушаешь?

В эту минуту в трубке раздался голос – и этот голос был женский.

– Это Наринэ Одиссеевна? – осведомилась незнакомка.

– Ну да, а кто же еще может говорить по моему телефону? Царица Тамара? А вы кто?

– Наталья Андреевна, секретарь кафедры.

– А почему вы отвечаете по телефону моего мужа?

– Наринэ Одиссеевна, дело в том, что Левон Абгарович пропал. В смысле исчез.

– Что?! Как пропал? Как исчез? Ерунда! Пуф-ф! Вы же говорите по его телефону, а он всегда там, где телефон!

– Ну вот, представьте, он куда-то ушел и оставил телефон в своем кабинете. И мы не можем его найти. Он пропустил свой семинар.

– Семинар? Пуф-ф! Подумаешь, семинар! Мы с ним должны сегодня идти на юбилей самого Церетяна…

– Церетяна? Того самого?

– Ну, разумеется! Какого же еще? Пуф-ф! Мы должны туда идти, а его нет!

– А вы не знаете, где он может быть?

– Если бы знала – зачем бы я тогда с вами разговаривала? Пуф-ф!

После нескольких минут бесполезного разговора Наринэ Одиссеевна нажала отбой и принялась обзванивать многочисленных родственников и знакомых. Никто из них ничего не знал о местонахождении профессора. Наконец несчастная женщина вспомнила еще об одном родственнике, сыне ее двоюродной сестры, и набрала его номер.

– Армен! Арменчик! Это я… – В ее голосе звучали слезы.

– Тетя Наринэ, я сейчас не могу…

– Что значит – не могу? Как ты можешь говорить мне такие слова? Пуф-ф! Я качала тебя, когда ты был вот такой… я учила тебя читать по-армянски! А ты помнишь мое айвовое варенье?

– Тетя Наринэ, я все помню, но я на работе… вы же знаете, где я работаю…

– Именно поэтому я тебе и звоню!

– Да что случилось-то?

– Твой дядя Левон… он пропал!

– Пропал? Что значит – пропал?

– Пропал – значит исчез! Мы с ним сегодня должны идти на юбилей Церетяна…

– Того самого?

– Разумеется! И он не вернулся домой!

– Тетя Наринэ, позвоните ему на работу…

– А что, ты думаешь, я не догадалась? Думаешь, я уже идиотка? Пуф-ф! Конечно, я позвонила ему на работу, но и там его не могут найти! Он даже пропустил какой-то свой семинар…

– А телефон?

– Он оставил его в кабинете!

Племянник молчал.

– Ну, сделай же что-нибудь, Арменчик! Ты ведь, кажется, уже генерал…

– Нет, тетя, я еще только полковник.

– Ну, тоже неплохо для такого молодого человека. Сделай же что-нибудь! Ведь это твой дядя, он качал тебя, когда ты был… вот такой, он учил тебя читать по-армянски…

– Тетя Наринэ, не беспокойтесь, я все сделаю!

И действительно, сразу после разговора с тетей Армен послал своего молодого сотрудника на кафедру, а тот быстро выяснил, что незадолго до исчезновения к профессору приходила некая сотрудница с кафедры английского языка. Очень скоро удалось узнать имя этой сотрудницы – Мария Владимировна Рыбникова.

Дальнейшее было делом техники. Фото Марии Рыбниковой ввели в поисковую систему с функцией распознавания лиц и через полчаса установили, что она находится в кафе на улице Панаева…

Иуда проснулся.

Солнце уже встало. Переговаривались, собираясь в путь, торговцы и паломники, ревели верблюды, ржали лошади, кричали дурными голосами ослы.

Иуда испугался: он заснул, не озаботившись спрятать свои деньги. Уж не украли ли их?

Он проверил мешочек – тот был на месте, и был таким же тяжелым, как накануне.

Тут он услышал, как двое загорелых паломников обсуждают городские новости. Один из них говорил, что в городе появился новый проповедник откуда-то из захолустья, чуть ли не из Галилеи, и что сегодня он будет проповедовать возле Хевронских ворот.

– Говорят, он чуть ли не сам мессия!

– Ох, ты слишком доверчив, Ицхак. Здесь, в Ершалаиме, чуть ли не каждый день появляется новый мессия!

– Однако я бы пошел к Хевронским воротам и послушал его, тем более что других дел у меня сегодня нет.

– Отчего бы и не пойти…

Иуда быстро собрался и чуть не бегом отправился к Хевронским воротам.

Там уже собралась большая толпа.

Чуть в стороне стояли полтора десятка дюжих храмовых стражников, маясь от жары в кожаных нагрудниках и тяжелых медных колпаках.

В глубине, возле городской стены, Иуда заметил несколько знакомых лиц, среди них была и Мария.

Иуда подошел к ней:

– Ты сегодня прекрасна, как утренняя заря ранней весной. Позволь мне поцеловать край твоей одежды. Позволь подарить тебе сирийское ожерелье с самоцветами или аравийские ножные браслеты, которые звенят при ходьбе…

– Не говори ерунды! – отмахнулась от него Мария.

– Не буду, коли ты не хочешь. Тогда скажи мне, где Иисус. Его отчего-то не видно.

– Он с ближайшими учениками сейчас в Гефсиманском саду. Только никому не говори об этом – по городу ходят слухи, что первосвященник отдал приказ о его аресте, и стража храма рыщет по всему городу, чтобы схватить его.

– Хорошо, я никому не скажу. Но сейчас же отправлюсь в Гефсиманию, чтобы увидеть его.

– Хорошо! – Мария зарделась. – Я рада… ты тоже услышал его слова и проникся их смыслом. Только будь осторожен – смотри, чтобы стражники не пришли за тобой.

– Я буду осторожен!

Иуда пошел в Гефсиманию, то и дело оглядываясь.

Храмовые стражники не следовали за ним, только плелся позади какой-то хромой бродяга в серой пропыленной накидке. И куда бы ни сворачивал Иуда – этот бродяга неотступно следовал за ним.

Иуда перешел ручей. Впереди показалась ограда Гефсиманского сада. Иуда перебрался через нее и огляделся.

Чуть в стороне, под большой оливой, сидели несколько знакомых из числа спутников Иисуса. Кто-то из них ел краюху хлеба, кто-то пил из кожаной фляги. Сам проповедник стоял поодаль, лицо его было сосредоточено, как будто он молился.

Иуда подошел к нему, быстро оглянулся – и увидел возле самой ограды сада хромого бродягу.

Тогда он обнял Иисуса и поцеловал в щеку, говоря дрожащим от волнения голосом:

– Здравствуй, Учитель! Рад видеть тебя в добром здравии!

Иисус взглянул на него со странной, непривычной жалостью и произнес в ответ:

– Здравствуй и ты, Иуда, ежели можешь. И делай скорее то, зачем пришел.

Иуда поцеловал его в другую щеку и быстро отступил, как бы отстраняясь от происходящего.

Тут же хромой бродяга махнул рукой, и через ограду сада хлынули храмовые стражники.

Спутники Иисуса повскакали с мест и бросились на помощь Учителю, но стражники отогнали их палками, самого же Иисуса схватили и повели в сторону городских ворот.

Марию ввели в просторный кабинет, где за большим столом сидел интересный брюнет лет сорока.

При появлении Марии он вежливо привстал и