– Понимаешь, Надя…

«Понимаю…» – подумала она, но вслух ничего не сказала, чтобы не облегчать мужу задачу. Вот пускай сам выпутывается!

Далее выяснилось, что сотрудники фирмы решили отметить удачное завершение презентации в ресторане, и Анечка уже зарезервировала стол на вечер.

У Надежды на этот раз едва хватило сил стиснуть челюсти, чтобы не портить мужу праздник, выясняя, кто такая Анечка. Ладно, об этом потом.

Индейка совершенно разопрела, так что было непонятно, где там яблоки, а где индейка. Пирог глядел молодцом, поэтому Надежда отрезала небольшой кусочек. Не обманула та женщина, рецепт и правда оказался хороший. Нужно было хоть Машку чаем напоить, чтобы добро не пропадало. Интересно, как у нее дела с этим Глебом? Все же какой-то он подозрительный…

Надежда вспомнила Машкин костюм серого, какого-то даже нежно-крысиного цвета, с закругленными лацканами и прямой юбкой до середины колена. Туфли были без каблуков, так что ноги в такой юбке казались короче, чем на самом деле. И ладно бы еще Машка надела под такой костюм открытый топик – так нет, на ней была белая блузка, как говорила Надеждина бабушка, «с отложным воротничком».

Это же просто с ума сойти нужно, чтобы в таком виде на свидание пойти!

Откуда она вообще такой костюм взяла? Остался с того времени, когда в школе работала? Точно, в таком костюмчике только родительские собрания проводить!

Тут Надежда осознала, что обиделась на мужа, а потому просто злопыхает, и решила выпить чаю с пирогом, авось настроение улучшится…

Настроение и правда улучшилось, хотя Надежда и понимала, что завтра, увидев цифру на весах, горько пожалеет о лишних кусках пирога. Но что делать, раз муж прожигает жизнь по ресторанам в компании молодых девиц? Она тут же дала себе слово выяснить обиняком, кто же такая эта Анечка и откуда она взялась. Мужу Надежда Николаевна полностью доверяла, да и не такой он был человек, чтобы увлекаться девушками, ни разу не давал ей повода, но все же следовало держать руку на пульсе.

Надежда Николаевна села за компьютер, нашла название туристической компании, которая устраивала круизы, и принялась рассматривать рекламные фотографии лайнера: несколько палуб, три бассейна, два бара, музыкальный салон, четыре ресторана… А вот и кают-компания. Мебель под старину, морские приборы, картины… А вот и два этюда Пикассо. Интересно, точно ли это подлинники?

Мария вошла в кафе и не сразу увидела Глеба. Ну, так и есть, он опаздывал, и придется сидеть в одиночестве под насмешливыми взглядами официанток. Она тут же вспомнила, что не следует показывать эмоции, и сделала безразличное лицо.

– Кого-то ищете? – спросила подошедшая официантка.

– Да, я… – Тут Мария увидела Глеба за самым дальним столиком в углу и устремилась туда, не ответив официантке.

Та только пожала плечами: надо же, мужчина такой симпатичный, и видно, что обеспеченный, а она – полное чучело, один костюмчик чего стоит, и сумка дешевая. Ну, возможно, это деловая встреча, к примеру, она – учительница его сына, которую он хочет задобрить, чтобы не портила ребенку жизнь. Или ребенок здорово нахулиганил, и папаша пытается купировать скандал. Хотя нет, вон как заулыбался, когда ее увидел, со стула вскочил и даже… не может быть… ручку ей целует! Нет, никогда не поймешь, что этим мужикам нужно…

– Я так ждал вас, Маша! – сказал Глеб, подвинув ей стул. – Я так соскучился…

– Я тоже рада вас видеть, – осторожно сказала Мария.

– Прошло две недели с тех пор, как мы виделись в круизе каждый день и много времени проводили вместе, – продолжал он, – мне так не хватает нашего общения…

– Мне тоже, – призналась Мария, – хотя после того, что случилось в круизе… Это произвело на меня такое сильное впечатление, до сих пор не могу опомниться…

– Ну да, ну да… – поспешно перебил ее Глеб и отвернулся.

Официантка, наблюдавшая за парочкой издалека, заметила, что по лицу мужчины пробежала легкая тень недовольства. Мария же решила взять себя в руки.

В самом деле, что с ней такое? Это же Глеб, он же ей так нравился в круизе! Так приятно было проводить с ним время, разговаривать, смотреть на море по вечерам, слушать музыку… Или это просто было отпускное настроение?..

Подошла официантка, и они заказали по чашке кофе.

– Простите, что я уклонялась от встреч, – неожиданно для себя сказала Мария, – просто накопилось столько дел…

Она и правда вдруг заволновалась, куда же мог подеваться профессор Туманян.

– О чем вы думаете? – спросил Глеб.

– А вы?

– О нас, – традиционно ответил он, – я думаю о нас. И знаете что, Маша?

Тут принесли кофе, и он замолчал, как будто не хотел говорить при официантке.

– Я думаю, что мы должны поговорить в более спокойной обстановке, – сказал Глеб, когда они остались за столиком одни. – Здесь, конечно, неплохо, но… я должен многое вам сказать… – Он взял ее за руку.

Было ужасно неудобно, мешала чашка с кофе, и Мария все время боялась, что она опрокинется. Она попыталась мягко убрать руку, Глеб отпустил, но, кажется, был недоволен. Черт, ну что же сегодня все идет наперекосяк! Да еще официантка смотрит с насмешкой. Ей-то какое дело! Хотя эти все видят, все замечают. Да еще бы не видеть. У нее, Марии, на лице написано, что самое большое ее желание – это бежать отсюда куда подальше…

Вот именно, внезапно осознала она, ничего и никого ей не нужно, не хочет она флиртовать с мужчиной. Точнее, вроде бы и не против, но вот как доходит до дела, так она теряется, а в голове только одна мысль – хоть бы все это поскорее закончилось. Так как же дальше строить отношения с мужчиной, если даже в кафе ей с ним сидеть и то некомфортно? А народная мудрость твердит: последний шанс, не упусти приличного мужчину, и так уже все сроки прошли, когда пятый десяток к концу подходит…

Она схватила чашку дрожащей рукой. Кофе был остывший и невкусный. Да ей сейчас все показалось бы невкусным.

– Маша, вы нервничаете, я же вижу. Расскажите мне, что у вас случилось. Вам трудно, я вижу. Может быть, я провожу вас домой, и там, в спокойной обстановке…

Что это он еще выдумал?

Мария всполошилась, вспомнив наказ Надежды ни в коем случае не пускать Глеба к себе в квартиру. Как она сказала? «У тебя там такое безобразие, что любой мужчина сразу же убежит…»

Мария тогда не обратила внимания на ее слова, а сейчас увидела свою квартиру глазами постороннего. Да, пожалуй, Надежда права, хотя могла бы язык