– Джейсон, там был кто-то еще?

Он пытается сохранять бесстрастный вид, но не получается.

– Нет.

– Я тебе не верю, – шепчу я как молитву. – Ты никогда не упоминал кого-то другого. Ни на допросе у копов, ни в суде. Ты никогда не говорил о третьем, о том, кто был с вами той ночью.

– Больше никого не было.

Но я слушаю вполуха. Страх и надежда уже сплетаются во мне, и он не может убить это опровержениями, которые начинают слетать с его языка. Слишком поздно.

– Ты должен мне сказать.

– Я уже все сказал.

– Ты должен рассказать мне все.

– Я же сказал. Ты не слушаешь.

– Теперь слушаю. – Мои глаза широко открыты, слух напряжен. – Почему ты лжешь?

– Я не лгу.

У него нет причин лгать. Если там был кто-то еще, тогда, может, они объяснят, что произошло, и мне больше не придется просыпаться среди ночи и кричать в подушку.

– Ты поэтому признал себя виновным? – Вот оно. Он снова морщится. Я наклоняюсь к нему через стол. – Ты кого-то защищаешь? Или кого-то боишься?

Кровь отливает от лица Джейсона, и на мгновение мне кажется, что он может потерять сознание – настолько он бледен.

– В тот вечер ты не пил.

Он молчит.

– И ты не выносишь вида крови.

Он по-прежнему молчит.

– Кэл был твоим лучшим другом. Я до сих пор не понимаю, как ты мог лишить его жизни. Почему ты мне не говоришь?

– Это ничего не изменит. – Он уходит в себя, будто съеживается у меня на глазах. Закрывается. Я продолжаю повторять его имя, громче и увереннее, но он меня не слышит. Окружающие начинают поглядывать в нашу сторону. Охранники, оставляя пост у двери, спешат к нам. А Джейсон все бубнит те же три слова.

– Я его убил.

– Кто еще там был?

– Я его убил. – Джейсон поднимается с места.

– Кто еще там был?

Охранники окружают его, задают вопросы, но я не замечаю никого, кроме своего брата.

– Кто еще там был?

– Я закончил, – говорит Джейсон охранникам.

Я тоже вскакиваю из-за стола.

– Почему ты мне не говоришь?

– Сейчас? – Джейсон чуть ли не умоляет охранников. – Могу я уйти сейчас?

Я кричу снова и снова, когда его уводят.

– Кто еще там был?

Мой брат не оглядывается.

Только один человек может ответить на все вопросы, которые крутятся в моей голове, и он же – единственный, кого я физически не могу расспросить, находясь по другую сторону решетки. Поэтому я сижу в машине на парковке возле тюрьмы и наблюдаю, как выходят остальные посетители. Кто-то плачет, кто-то сердится, кто-то спешит сбежать от реальности, с которой сталкивается только пару часов в неделю. Во мне понемногу ото всех, и все же я не тороплюсь заводить Дафну. Я даже не достаю ключи.

Меня всегда мучили одни и те же вопросы. Что заставило моего брата пойти на убийство? Как он преодолел врожденное отвращение к крови и умудрился заколоть кого-то насмерть? Почему он сбежал с места преступления и вернулся домой весь в крови, как заведенный повторяя одно и то же: «Я убил его, но я не знал, клянусь, я не знал».

После того как впервые за год я осталась наедине с братом, у меня не только не появилось ответов, но возникло еще больше вопросов. За кем он бежал? Зачем скрывать тот факт, что в ту ночь они с Кэлом были не одни, если только он не боялся чего-то худшего, предпочитая провести полжизни за решеткой?

Я смотрю в окно на мрачное серое здание, окруженное сторожевыми вышками и спиралью колючей проволоки, что тянется поверх высоченного забора. Мне не трудно вспомнить, как мы с мамой приехали сюда в первый раз, как крепко, до синяков, я сжала ее руку, когда мы вошли внутрь. Я задыхаюсь, сидя в одиночестве в своей машине, думая о том, как увидела Джейсона в комнате для свиданий, как не хотела, чтобы он поднял на меня взгляд, а потом, когда мы все-таки встретились глазами, у меня подогнулись колени.

У него была разбита губа, и рана еще не зарубцевалась. Бровь тоже была рассечена, а левый глаз так распух, что едва мог видеть. Мама закрыла рот руками, но, прежде чем успела вымолвить хоть слово, Джейсон сказал ей тихим, хриплым шепотом, что, если она вздумает жаловаться, он откажется от свиданий с ней. Он взглянул на меня здоровым глазом, давая понять, что его угроза относится и ко мне.

Он объяснил, что это ерунда, просто недоразумение. Но прошло несколько месяцев, прежде чем я увидела своего брата без свежих синяков на лице, и еще больше времени, прежде чем перестала дрожать перед каждым свиданием, с опаской ожидая появления новых.

Пока я смотрю на тюрьму, где заточен Джейсон, на окнах появляются капли дождя, но я их не вижу сквозь слезы на глазах.

Я возвращаюсь в Телфорд быстрее, чем когда-либо вместе с мамой. В кои-то веки мне не нужно притворяться, делать вид, что не замечаю косых взглядов, когда иду через парковку у гастронома Портера и захожу внутрь через автоматические двери. Я бросаюсь к первому встречному с бейджиком на груди, и это пухлая женщина с губами, накрашенными помадой цвета фуксии, которые брезгливо кривятся при моем приближении.

– Извините, не подскажете, где я могу найти Хита Гейнса?

– Хит занят.

Я не обращаю внимания на хмурый взгляд, которым она окидывает мое лицо со следами слез, размазанных по щекам.

– Я знаю, что он сейчас работает. – В растрепанных чувствах, я забываю добавить «мэм». – Мне просто нужно его увидеть. Пожалуйста.

Она поджимает губы и подбоченивается, но тут ее голос неожиданно смягчается.

– Не думаю, что твое появление здесь кого-то обрадует. Я бы на твоем месте пошла домой и хорошенько подумала, стоит ли тебе видеться с ним. – Вероятно, она хочет сказать, стоит ли ему видеться со мной.

Я знаю, что мне здесь не рады – как и везде, – но именно сюда я примчалась, когда наконец покинула тюрьму.

Я смотрю мимо нее и вижу вход в служебное помещение рядом с мясным прилавком в самом конце прохода, куда и направляюсь, игнорируя ее призывы вернуться. Хит – складской клерк, значит он должен находиться там. Я прохожу сквозь пластиковые шторки в дверях, едва взглянув на табличку «Вход только для персонала».

Коробки выстроены вдоль рядов промышленных стеллажей, которые тянутся до самого потолка. Несколько парней оборачиваются в мою сторону, но я вижу только одного.

Хит хмурит брови, когда я подхожу ближе. Впервые с той минуты, как я покинула тюрьму, у меня сдают нервы. Сколько людей видели меня в торговом зале? Кто еще слышал, как я справлялась о Хите, прежде чем рвануть сюда? Сейчас на нас смотрят его коллеги – те, с кем он сталкивается изо дня в день, кто ожидает от него соответствующего поведения по отношению ко мне, и он, похоже, не оправдывает их ожиданий.