— Все будет хорошо, я обещаю, слышишь? Я все сделаю для тебя… — его сухие, слегка шершавые пальцы гладят мои щеки, стирая влажные дорожки. — Лизонька моя, я прочту тебе еще десятки стихов. Только надо сначала их выучить. — Шутит он.

А потом раздается телефонный звонок: насмешка над судьбой, плевок, ухмылка, жестокая правда, ушат холодной воды… Можно как угодно называть реальность, у которой я украла эту ночь, бессовестно вырвала из цепких лап обстоятельств и ненадолго присвоила себе. Егор включает громкую связь.

— Егор Вадимович, доброй ночи. Извините, что разбудили, — голос врача на том конце провода звучит устало. — Клиника в Гамбурге подтвердила платеж и прислала для вас с Маргаритой приглашение. Я бы не стал вас беспокоить, тем более в пять утра, но…

— Что случилось? Что-то с Ритой? — Егор сбрасывает мою голову с груди и поднимается, лишая тепла. Я вмиг покрываюсь неприятными, колючими, как снежинки мурашками. И этот холод, поселившийся между нами, как невидимая стена, пробирает до самого сердца.

— У вашей жены были продолжительные судороги, мы перевели ее в реанимацию. Если вы не уедете в ближайшее время, о восстановлении двигательных функций можно забыть.

— Готовьте документы и реанимационную бригаду для сопровождения в аэропорт. Я сейчас же забронирую билеты. — Егор расхаживает по комнате голышом, а я…сижу на краешке кровати, стыдливо прикрывшись простыней, остро ощущая себя любовницей. Воровкой.

— Спасибо за понимание, Егор Вадимович, я сейчас же лично займусь подготовкой пациентки.

— Прости, Лиза… — Егор отбивает вызов и бессильно опускает руку. — Прости. Я должен сейчас быть рядом с ней.

— Ничего, — выдавливаю я, едва не проронив «прощай». Почему то мне кажется, что больше я не увижу Егора…

Лиза 

— Не понимаю, Виноградова, хоть убей! — взмахивает руками Снежка и нарочито мученически вздыхает. — Тут без ста грамм не разберешься. Наливай, подруга.

— А в чем тут разбираться? — жалобно всхлипнув, протягиваю я. — Я всего лишь приятная часть его жизни. Маленькая, незаметная часть, недостойная объяснений. Егор… как собака на сене, блин… Моя, моя, схожу с ума! А потом раздается звонок, и он срывается с места, как оглашенный.

Тянусь к верхней полке и, небрежно распахнув ее, достаю бутылку вишневой наливки.

— Лиза, скажи честно, если бы Егор поступил со своей женой по-другому, ты доверилась ему? Если бы наплевал на мать своего ребенка, оставил без поддержки в таком состоянии… Она же беспомощная. И одинокая.

— Нет… Конечно, нет. — Мотаю головой. — Умом-то я понимаю, Снеж, но сердцем… Мне хочется, чтобы все это поскорее закончилось. И все были счастливы.

— Лиза, ей-богу, ты как ребенок. Живешь сиюминутными порывами и эмоциями. А Егор… ему пока нечего предложить. Поэтому он не рассыпается перед тобой признаниями и не дает обещаний. И это не значит, что он тебя не любит…

— А что же это значит? — подперев лицо ладонями, протягиваю я.

— Он не бросает слов на ветер. Вот увидишь, Рита поправится, и все будет по-новому… Кончатся эти танцы на костях, прости господи. — Снежка опрокидывает в себя рюмку наливки, как заправский пьяница.

— Вот именно! Правильно ты сказала, танцы на костях. Наши отношения именно такие. И… лучше нам вообще не встречаться. Неправильно это все. Цинично как-то…

— Виноградова, ты беременна его ребенком. — Поморщившись, Снежанка закусывает долькой апельсина. — Не встречаться не получится.

— Я не то имела в виду. — Краснею я, вырисовывая пальцами узоры на столешнице.

— Вы живые люди, Лиз. Я понимаю тебя, подруга… Мистер Жиголо неотразимый мужик, как тут устоишь? Да и ты у меня такая вся из себя… секси. Забей на все и получай от жизни удовольствие.

— Тебя не поймешь, Ланская. То «танцы на костях», то «получай удовольствие». Что мне делать? — отодвигаю от Снежаны бутылку. — Ежу понятно, что вместе быть мы не можем! А воровать чужого мужа на ночь — не моя тема. Клавдия Викторовна сейчас сказала бы, что я не Илоночка. То, что произошло ночью, не должно…

— Надоела ты мне, Виноградова. Моралистка хренова. Отдай бутылку, я сейчас напьюсь за нас двоих и останусь у тебя. Просплюсь и дальше буду тебя утешать. — Всплескивает руками Снежка и, икнув, делает большой глоток. — Стыдно ей, видите ли, за проведенную с любимым мужчиной ночь! Вам просто надо подождать, Виноградова. Пережить это время. Вместе. И не вздумай сейчас взбрыкивать и добавлять Егору переживаний. У него и без тебя проблем выше крыши. А тех, кто поддерживает, протягивает руку помощи… никого. Так будь для него опорой, а не очередной пустышкой, выносящей мозг. Болезнь Риты, пожар, похищение дочери… Я вообще не понимаю, как он все это выдерживает? Я бы уже с ума сошла. В любви он ей не признался, как же! Только после признаний должно же еще что-то следовать, так? Егор не твой Матвей, которого хлебом не корми, дай потрындеть о любви. А ему нечего предложить, Лиз. Пока нечего. Он тебе деньги дает?

— Да. Хотя я и не прошу об этом… Очень много дает, Снеж. Такими темпами я скоро себе машину куплю.

— Вот и замечательно. А лучше пусть Егор сам тебе купит какой-нибудь шикарный Порше или Бентли…

— Ты напилась, подруга. Давай эти разговоры заканчивать, пошли на диван.

— Ох, пошли, Виноградова. Что-то быстро я бутылочку приговорила. Я тут немножечко полежу… и… я всю ночь дежурила, резала людей. Да… всем нужна Ланская. Такие вот дела…

Накрываю Снежку пледом и тихонько выхожу из комнаты. Бреду на кухню, включаю чайник, достаю из холодильника кастрюлю с супом и ставлю ее на плиту. В голове, как черное облако мушек, роятся мысли. Должна, должна, должна… Надоело! Я. Ничего. Никому. Не должна. Своему сыну — да! Неродившемуся малышу тоже. Я не жертва и не жалкая просительница. И я не хочу быть для всех хорошенькой, стремиться спасти весь мир и угодить всем. Не хочу больше чувствовать вину за то, что не оправдала чьих-то ожиданий. Ты должна только одно, Лиза — быть счастливой. А быть счастливой — не значит исправно выполнять роль жилетки, о которой вспоминают в моменты слабости. Мне хватило этого в браке с Матвеем, спасибо, повторения не хочется! Я жажду быть у Егора на первом месте, а не собирать ничтожные крохи внимания. Да простит меня Снежка со своими советами, но я им не последую. К счастью, Егор разбирается со своими проблемами, не требуя моего участия (спасибо ему за это). Но пока он позволяет обстоятельствам влиять на его решения, меня не будет рядом… Я не боюсь одиночества. И я… избавлю его от еще одной проблемы — себя. Нет-нет, добавлять Егору неприятностей и выносить мозг я не собираюсь. Я уеду, чтобы испытать чувства, дать нашим отношениям шанс на существование. Большое видится издалека, так ведь говорят? Выставка в Париже прекрасный повод ненадолго исчезнуть и проверить подлинность чувств. Хочешь добиться от мужчины выбора — сделай его сама.