Он фыркает.

– Ты знакома с тем беднягой, которому отхватили ногу?

– Ммм… – Я выпрямляюсь.

В его взгляде появляется стальной блеск.

– Ты солгала.

Я показываю кончиками двух пальцев меру своей лжи.

– Самую малость. Иногда приходится, когда возникает опасность или хочется пошалить. Скажу в свою защиту: бедняга и впрямь загремел в больницу.

– Все это время я мог стряхнуть ее сам.

– Мог бы. Зато про паучат я сказала правду. Они реальные. Непонятно, как они не рассыпались по всей комнате, вон как досталось бедной Синди.

– Теперь ты жалеешь страшную паучиху.

– Зато ты, ты… – Я сгибаюсь от хохота. – Ты так перепугался! Застыл, как ледяная статуя!

Он бросает на меня сердитый взгляд и наклоняется. Непонятно, как с него до сих пор не свалилось полотенце! Наверное, оно очень длинное. Он приподнимает пальцем ноги край миски, и паучиха выползает наружу. Он легонько поддевает ее краем миски, и вот она уже находится внутри, под крышкой. Он выходит с миской из комнаты, я иду за ним, поедая глазами мышцы его спины и развязное местечко, где из-за края полотенца выступает верх ягодиц…

– Ты интересуешься моей задницей?

– Да.

Он выходит из пентхауса и направляется к лифту.

– Ты собрался вынести ее в голом виде? – удивляюсь я, входя вместе с ним в кабину.

– Ага. – Он окидывает меня взглядом. – Между прочим, ты тоже неодета.

Я скрещиваю руки на груди, пряча торчащие под легкой тканью соски.

– У нас важная миссия. Одеваться не было времени. – Я действительно хочу распрощаться с Синди и с ее семейкой. Необходимо самой проследить за их удалением.

Мы выходим из лифта в гараж и подходим к бетонной опоре. Девон ставит миску рядом с ней, Синди медленно вылезает и заползает под «Мазерати».

– Нет! – кричу я. – Только не под мою машину!

– Это ТВОЯ машина? – усмехается Девон.

Я чувствую, что краснею.

– Знаешь, я тебя люблю. Машина невероятная, я не перестаю тебя за нее благодарить. Когда я еду, все на меня глазеют. Я езжу потихоньку, всегда навожу внутри порядок…

Поток моих слов пересыхает, потому что Девон вдруг подскакивает ко мне и берет меня за плечи.

– Что ты сказала?

Я облизываю губы, мысленно проигрывая сказанное: я имела в виду, что очень ценю его доброту; кстати, вспомнила, что моя машина, наверное, уже давно готова, просто у меня не было времени ее забрать – или не хотелось этого делать. Девон испытующе смотрит на меня; я знаю, что сказала, и от этого сердце трепещет, ноги подкашиваются. Сама не знаю, зачем ляпнула это. Это было лишнее, я не хотела, чтобы он принял это всерьез; вылетело само по себе, а он теперь хмурится… Мне надо мысленно отступить назад и исправить ошибку, ведь если от такой моей маленькой обмолвки у него на лице появилось настолько недоуменное выражение, то я больше не хочу сообщать ему о своих чувствах.

– Я просто хотела поблагодарить тебя за разрешение поездить на твоей машине, – говорю я тихо.

У него прыгает кадык, он ослабляет хватку на моих плечах, потом роняет руки. Еще какое-то время он смотрит мне в лицо, после чего опускает глаза. Теперь это не взгляд пятого уровня, просто человек соображает, куда сбежать.

– Ты все это серьезно?

– Да, – коротко отвечаю я, стараясь, чтобы он не услышал мою… да, мою боль.

Еще раз на меня взглянув, он возвращается к лифту, я тоже. По пути наверх мы молчим, я стою у одной стенки, он у другой, у него суровый вид – озадаченный и несчастный, да, несчастный. Мне понятно, что мои слова, прозвучавшие после развлечения с Синди, застали его врасплох, смутили, поставили между нами новый барьер, потому что – зачем кривить душой? – он меня хочет. Я знаю, что это так, мне хватает его выразительных взглядов, нежных прикосновений, поцелуев, объятий вчера в клубе. Это больше, чем просто гормоны, но ему не нравится, что он меня хочет, и это понимание давит на мои внутренности, как холодный булыжник.

Мне недостает опыта общения с мужчинами, умения сказать то, что нужно, чтобы ему было комфортно. Пугает то, что часть меня произнесла эти важные слова серьезно. Понимая это, я понимаю и то, что не могу полюбить мужчину, которому достаточно одной дружбы со мной; можно добавить это к своему растущему списку неудач. У Девона нет эмоциональной способности ответить на мое чувство взаимностью. Нет, он держит под замком, надежно запертым свой тайник, подвесной мост всегда поднят, по периметру расхаживают стражники. Все его бросают, вот в чем дело. Он преподнес свое сердце Ханне на серебряном блюде, а она его отвергла, ранила, когда он был еще юн и немного верил в любовь…

– Ты собралась ночевать в лифте? – нарушает голос Девона мои мысли. Я мотаю головой, выхожу и бреду за ним в пентхаус.

В кухне он останавливается. Девон стоит спиной ко мне и, судя по всему, борется с собой. А это все я. Моя ошибка.

– Тебе не обязательно выполнять наш договор о раздевании, – говорю я, скрещивая на груди руки. Я раздражена и обижена.

Он оглядывается, сжимая пальцы в кулаки.

Ну? – спрашивает мой взгляд.

Девон идет ко мне, входит в мое личное пространство, я пячусь, хватаясь для равновесия за стену. Он опускает голову и шарит по мне глазами, задерживаясь на груди, потом спускаясь к алым ногтям на ногах. Это работа Миртл, называется «Настоящая официантка».

– Проблема в том, Жизель, что я хочу раздеться. Я хочу быть твоим, хочу в тебя. Хочу, чтобы ты лежала подо мной беспомощная, хочу владеть каждым дюймом твоего тела, хочу поделиться с тобой своим запахом, хочу, чтобы ты забыла, где начинаешься ты, а где я. Это зуд, зуд в моих чертовых руках… – Он упирается ладонями в стену справа и слева от моей головы, и я оказываюсь в клетке. – Хочу трепать тебе волосы; хочу раздеть тебя, хочу, чтобы ты кончала и выкрикивала мое имя. Хочу всего этого, а потом повторить.

У меня отчаянно дрожат ресницы.

– Расскажи мне, что чувствуешь, – лепечу я.

Он громко бьет в стену кулаком, но я ухом не веду: это Девон, он меня пальцем не тронет. Он отвечает хриплым басом, голосом, словно волочащимся по камням:

– Вот это и чувствую. Все тебе выкладываю, чтобы ты знала правду. Секс для меня – просто секс, Жизель. Никаких чувств. Никакой эмоциональной нагрузки, не то, что в твоем кино. Вот какой я. Ты этого хочешь? Хочешь провести ночь с человеком, который назавтра тебя даже не вспомнит? С человеком, похожим на тех, кто кишит на твоем сайте знакомств?

– Все не так! – выпаливаю я.

– Неужели? Со мной именно так. Я трахну тебя и уйду.

У меня сжимается сердце.

– Уйдешь от меня?