в комнате и не могли найти слов для того, чтобы поддержать беседу, тишина казалась давящей, нависающей на плечи неподъемным грузом, то сейчас – общее молчание не тяготило их. Казалось, что стоит сказать лишь слово, и та невидимая и неосязаемая атмосфера хрупкого баланса мира, установившегося между ними, может исчезнуть. Словно тонкая корочка льда протянулась между двух крутых берегов непокорной реки, и идти по ней теперь нужно очень осторожно, дабы не потерять то, что можно получить, лишь добравшись до конца пути.

– Спокойной ночи, Йолинь, – чуть тихо сказал он, смотря в ее черные, словно ночь, глаза.

Только в этот раз ему казалось, что где-то на самом их дне загораются звезды.

– Спокойной ночи, Рик, – повторила она за ним.

И ей вдруг почудилось, что и в сердце бури, что живет на дне его глаз, может пробиться солнечный свет.

* * *

– Нет! Не трогай эти! Да что ты в самом деле, чуешь их, что ли?! Как ядовитое что увидишь, так сразу в корзинку сувать! Вот, – ткнув пальцем в крошечные сиреневые ягодки на ладони принцессы, гневно фыркнула Веня, – сожрешь пару – проспишь сутки, горсть – прямой дорогой к богам на небеса отправишься.

– Вроде похожи на съедобные, – оправдываясь, бормотала Йолинь, скорее машинально срывая первые попавшиеся ягоды и кидая их в корзинку, нежели, и правда, рассматривая их как следует.

– Слушай, лучше просто гуляй со мной. Ничего не рви! Я еще молодая баба, мне еще второй раз замуж надо сходить, но с твоим талантом к сбору всего несъедобного вероятность моего замужества тает на глазах.

– Второй раз? – изумленно переспросила принцесса.

– Ну, ненадолго, конечно. Думаю, лет на пять, может десять… дольше я не выдержу.

Удивительно, но рядом с этой женщиной Йолинь смеялась столько, сколько не могла себе позволить всю свою жизнь. Сегодня с утра они отправились в лес за теми самыми ягодами, о которых говорила Веня последнее время.

Вот только Йолинь никак не могла сосредоточиться на том, чего от нее хотела Веня. Каждый раз перед глазами вставал образ улыбающегося Рика, их вчерашний разговор. Надежда на то, что все еще может между ними наладиться, заставляла сердце биться чаще, а уж улыбка и вовсе не оставляла ее губ.

– Сегодня надо вернуться пораньше, – в очередной раз напомнила Веня.

Похоже, предстоящий праздник полностью завладел мыслями женщины, и она очень боялась опоздать к самому его началу.

– Если Страшилище не придет вовремя, я не знаю, что с ним сделаю! Кстати, твое платье у тебя в комнате. Я все подготовила, дальше сама как-нибудь, мне сегодня не до тебя.

– Да поняла уже, – фыркнула Йолинь, припоминая наставления Вени о том, что и как надо надевать и куда идти.

Хотя, если говорить откровенно, не очень-то ей хотелось идти на это торжество Севера. Как поняла Йолинь, праздник будет разворачиваться в ночное время суток. И это неспроста. Ведь помимо того, что люди будут приветствовать приход лета, это будет весьма интересная ночь для тех, кто хочет найти свою вторую половинку, ну или уже нашел.

«Есть такая поговорка, – сказала совсем недавно Веня. – Чего не стерпит люд – укроет ночь Излома. Так у нас говорят… так что, не бойся, коли чего не то увидишь. У нас бывает», – при этом плотоядно усмехнулась она.

От этой ее фразы у Йолинь тогда и вовсе пропало желание участвовать в чем-то подобном.

– Да не боись. Тебя никто не тронет, а вот просто повеселиться еще как можно! – залихватски вильнув бедром и шутливо толкнув принцессу, от чего последняя едва не улетела в кусты, захохотала она.

Она не видела Рика целый день. И, почему-то тогда, когда они вернулись домой, ей подумалось:

«А не приснился ли ей весь их вчерашний разговор?»

Очень странное ощущение. Казалось бы, после такого перелома в их отношениях… да, для принцессы это был действительно перелом… должно было бы что-то измениться. Но день клонился к закату, а они вновь проводили его каждый на своей территории…

– О, – только и вырвалось у нее, стоило увидеть ярко-алое платье, лежащее на ее постели.

– О, – не удержавшись, вновь вздохнула она. – Это… это… – пытаясь собраться с мыслями и обозначить то, что стоит сказать, повторяла она, разглядывая наряд.

Простой крой, длинный рукав, свободная юбка и единственный шнурок на груди, потяни который – платье и развалится, то есть снимется.

– Знаешь, Суми, эта тетка не в себе, – задумчиво пробормотала она, но все же снимая куртку и твердо решив пойти. Нравится ей это или нет, но ей придется стать частью Севера и хотя бы попытаться понять этот мир.

Облачиться в это платье было куда проще, чем в любой ее традиционный наряд. Прохладная ткань сперва показалась слишком тонкой для ночного гуляния, но уже спустя несколько секунд Йолинь стало жарко. Черные, словно вороново крыло, волосы рассыпались по плечам принцессы, будто причудливая шаль. И простые туфли без каблука, легкие и удобные. Пожалуй, она никогда так быстро не одевалась на торжество.

На землю упали первые сумерки, когда она и Суми вышли за пределы замка. И тут же Йолинь стало немного не по себе.

За крепостными стенами дворца Властителя, на том самом поле, которое она пересекала практически каждый день, рассыпались десятки костров. Сотни людей, оглушающее многоголосье и целый вихрь дурманящих разум эмоций празднества. Музыка, которая помимо воли, могла бы заставить пуститься в пляс даже такую, как она.

Она ни разу в жизни не пробовала ничего крепче легкого фруктового вина. Но сейчас, стоя рядом с таким количеством людей, что, забывая о повседневных проблемах и делах, открывались навстречу празднику, веселью и беззаботности, ей казалось, что вдыхая теплый летний воздух, она словно пьет искрящееся на солнце золотое вино, сбродившее из дивных плодов счастья, радости, первой влюбленности и задора. Изумительное сочетание, от которого теплеет в груди, немного кружится голова и такая причудливая и не знакомая улыбка безусловного счастья сама собой возникает на лице. Хочется смеяться и кружиться в танце, обнять весь мир и раствориться в нем так сильно, что она и не замечает, как уже стоит в самом центре разворачиваемого гулянья.

Музыканты, в чьих руках простая неказистая дудка или неприглядный на вид барабан оживали, рождая ритмичные сильные мелодии, в которых сплетались страсть и огонь, желание и биение самой жизни, лишь раззадоривали собравшихся вокруг людей. Быстрые зажигательные ритмы, будто вместе с искрами от огромных костров устремлялись в черное звездное небо, укрывая собой все вокруг.

Она пьянела от такого переизбытка эмоций, понимала это,