Я неспешно подошла, с удовольствием ловя на себе восхищённый взгляд мужа. Ещё бы! Выспалась, отмылась, причесалась толком. И в кои-то веки можно не в штанах ходить, а в юбке. Настоящая женщина. Я чмокнула Серого в щёку и уселась рядом. Тихон, едва пожелав доброго уутра, сразу притащил третью кружку. А чем я, в самом деле, хуже мужиков?

В кувшине, правда, оказалась вовсе не медовуха, а всего лишь крепкий настой шиповника. По мне, так даже вкуснее. Особенно, если заесть ароматными оладушками, которые несла Агриппина. Да и силы восстановит.

— Надея ваш — тот ещё жук! Всю кухню мне перевернул, пока полку привешивал, — засмеялась она, — девки от него все поголовно в восторге! Грозится ещё квас какой-то хитрый затеять.

Серый, показательно лениво, поинтересовался:

— Мешается? Прогнать что ль?

— Не-е-е, — Агриппина крепким бедром сдвинула с дороги зазевавшегося посетителя и плюхнула тарелку с оладушками на стол. Я сунула в рот сразу две, — парень, наперво видать, смышлёный. Затюканный токмо. А так старается. Сразу приметил, где что починить пора. Больше покамест сломал. Ну не беда. Дело наживное! У меня муж человек, хе-хе, творческий. Ему тяжелее кисточки в руках ничего держать не надобно.

Агриппина почесала мужа за ухом, а Тихон даже не попытался возразить:

— Меня жёнушка вообще к делам не пускает. Ещё, говорит, сломаешь себе что. Кто нам потом картинки малевать станет? Больно надо они ей, картинки мои. А что руки не из того места, так я и сам то про себя знаю.

— Умница моя!

— Не жена — золото!

Парочка вдохновлённо зацеловалась, и я даже как-то смутилась, что мы с Серым не столь явно выражаем свои чувства. Повернулась к мужу, чтобы посетовать, а он уже сидит с вытянутыми в трубочку губами и ожиданием в глазах. Пришлось дать ему обещанную с вечера затрещину. Ну и, знамо дело, поцеловать.

— Так берите Надею в работники, — сделал вывод довольный Серый, — коль он вам по душе. Мы его обещали в городе пристроить, а он, сами видите, какая бестолочь. Один пропадёт. А вы ему хоть родную семью замените.

— И о родне ему лишний раз лучше не напоминайте. Некуда ему возвращаться, да только сам он об этом не знает. Последняя надежда у деревни он, — вздохнула я.

Тихон с Агрипиной понимающе переглянулись:

— Ну, раз последняя надежда, надо брать, — решила весёлая вдова, — нам как раз лишние руки не помешают.

— Да? — удивлённо переспросил Тихон.

— Да, — уверенно кивнула супруга.

— Да, — подтвердил старый оборотень, — эй, Надея, хочешь у нас работником остаться?

Мужичок подпрыгнул от радости, попутно уронив связку чеснока, которую полагалось повесить на стенку. Бечева от удара лопнула, головки рассыпались по полу. Неуклюжий малый наступил на одну из них, упал, попытался подняться, неудачно ухватившись за стену, и сорвал ещё две связки. Испуганно поднял взгляд на Агриппину, рассудив, что хозяйка тут же и передумает.

А она знай хохочет:

— Ну точно наш малый! Оставайся, работничек. Пропадёшь ведь иначе! Да не подбирай, всё одно сейчас на закусь расхватают. Иди лучше оладьи есть — вон тощий какой!

Агриппина была не просто замечательной женщиной, а самой чудесной на свете! По крайней мере, я была в этом уверена, когда она специально для нас растопила баню. Мужчин погнали париться первыми, пока самый жар. Я бы в только что натопленной берёзовыми поленцами комнатушке долго не усидела, а всё одно завидно. Зато после, когда чуть выстудится, самое то. Можно будет вдоволь погреться на скамьях, устланных листьями малины и чабрецом. А уж сосновый дух от деревянного сруба я и сейчас чуяла.

Мужчины с радостными воплями носились от бани к запруде с ледяной водой и обратно, брызгались, отфыркивались и радовались, как мальчишки. Я только и успевала что беспокоиться за порезанную руку мужа. А ему хоть бы хны — уже и перевязь снял. Мужики… Мы не то. Мы женщины взрослые умные и степенные. Подобным образом себя вести негоже.

— Как напаримся, тоже сиганём в водичку разок, — подзадорила Агриппина.

— Ещё бы! — я уж решила, что одна здесь дитё малое.

Меня совсем разморило на горячей скамейке, когда Агриппина грозно перекинула берёзовый веник из руки в руку.

— Ну-тка, дочка, поворотись!

Мне стало боязно. Тут невелика разница попарит или выпорет. И я как-то сразу вспомнила, что не извинилась перед прекрасной женщиной за давешнюю обиду. Я на всякий случай отодвинулась к дальнему углу, но долго не просидела — жар от камней шёл невыносимый.

— Агриппина, — робко начала я.

— Чегось?

— Я тут вдруг поняла, что не извинилась за один давний проступок.

— Ась? — Агриппина хлестала себя веником и, кажется, вовсе не интересовалась моей повинной. Брызги и листья летели во все стороны, тело так и наливалось живительной силой.

Я сняла с ноги прилипший листок, переложила на скамейку, аккуратно расправила.

— Я когда в прошлый раз у вас гостила, невольно подслушала разговор с городничим…

— Тьху на него! — веско заявила женщина.

О покойниках, конечно, либо хорошо, либо ничего. Но тут грех не согласиться:

— Тьху-то оно тьху, — подтвердила я, — но я тогда не весь разговор поняла и решила…

— Ну чего, не томи? — ага, всё-таки заинтересовалась!

— Ну… что вы с ним в сговоре и хотите Тихона убить…

— Чего-о-о-о?!! — взревела любящая жена. Веник в её руке взметнулся палицей. Вот сейчас огреет дурёху хорошенько и правильно сделает.

— Я потом поняла, что вы не при чём, — перепугалась я, — но Тихона мы два дня охраняли… А в ночь, когда его наёмники попытались зарезать, я сообразила, что у вас просто ухажёр был без меры настойчивый.

Агриппина огрела себя со всей силы веником и залилась грудным смехом:

— Тихона? Охранять?! Милая, да он сам кого хочешь сожрёт, ты не смотри, что выглядит мирным!

— Ну, в этом я тогда тоже убедилась.

— Ага, муж рассказал. Испугалась небось?

Я пожала плечами:

— Да не особо. Человек-то он хороший. Ну и что, что оборотень? Плеваться ему вслед теперь, что ли?

— Это ты, девка, умная, — одобрительно кивнула Агриппина, — эти оборотни, они подчас куда добрее людей. А уж по ночам какой защитник!

— Ну да, — осторожно согласилась я, — волк пострашнее собаки будет…

Агриппина посмотрела на меня, хлопая мокрыми ресницами, да как захохочет!

В Запруду мы всё-таки прыгнули. И отогревались потом ещё чуть не четверть суток, в чём нам сильно помогла припрятанная Агриппиной медовуха — не чета тем, что подают обычным гостям. С мужьями, как они не просили, не поделились.