мамой, когда стукнуло 14. То есть, скорее всего, тогда он уже начал гулять. И реакция объяснима – одна из его незадачливых девиц догадалась заявиться к нему прямо в дом и общаться с его дочерью.

Думаю, такое взбесит любого мужчину, если он не имеет пока на эту женщину видов больше, чем просто секс.

Вот почему и я ее так заинтересовала. Наверное, даже не столько я, сколько мое наличие. Хотя, папа довольно известный бизнесмен. Можно было просто зайти в Википедию, чтобы узнать, есть ли у него дети и сколько им лет. Даже имена и даты рождения.

Она представилась хорошей знакомой.

Это еще один пунктик в +. Насколько мне известно, это наиболее частое определение любовникам и любовницам. Кто это? Это мой хороший приятель, давний друг, старый знакомый. Так обычно говорят про тех, с кем спят, но не встречаются.

Тогда я этого не поняла. Я решила, что это действительно просто дамочка по работе. Интересно только, что она в итоге от него хотела?

Может, денег за сохранение тайны?

«Ты должен мне помочь!».

А может, денег на ребенка? Не удивлюсь, если выяснится, что у отца семеро по лавкам внебрачных детей.

В любом случае, мама о ней так ничего и не узнала. Не знаю, почему я ей не сказала. Вроде и папа не просил хранить это в тайне, и в принципе никто не делал из этого секрета. Но я будто бы нутром чувствовала, что лучше опустить эту деталь вечера.

Я ждала, что это скажет папа.

Он часто это делал, когда его кто-то злил. Рассказывал маме, какие они ублюдки и что их ждет, думая, что мы с Нейтом не слышим. А мама всегда соглашалась, не стремясь вставлять слишком уж много своего. Папе надо просто, чтобы его выслушали.

А не чтобы советовали.

Он и без советов знал, что ему делать.

Я ждала, что это произойдет.

Но этого так и не случилось. Мама пришла, а он так ей и не сказал ничего про эту девушку. Ни тем вечером, ни следующим. Будто бы к нам никто не приходил и никто его этим не взбесил.

А теперь, услышав его заявление, понимаю, что может в этом просто не было нужды?

«Я никогда не обещал тебе вечную любовь. В этом плане я с тобой всегда был предельно честен и не позволял обманываться. И ты знала об этом».

Знала.

Несмотря на то, что они разошлись уже как три года и давно каждый живет своей жизнью, а мама уже даже вышла замуж и успела родить ребенка от нового мужа – для меня эта новость все равно, как обухом по голове.

Что значит – знала?

Как можно об этом знать?

Или он такой в начале отношений «знаешь, когда ты мне надоешь, я стану спать со всеми подряд, а потом тебя брошу. идет? – конечно, милый, идет».

Такое бывает только в тупых комедиях.

Кто станет ставить такие тупые условия? И уж тем более – кто на них будет соглашаться?

– Моя проблема?! – взвизгивает мама, будто ей на ногу наступили, и это отвлекает меня от собственных мыслей, вынуждая вновь вернуться к событиям разворачивающейся на первом этаже эпопеи – да у меня вообще нет проблем, Джек! Единственной ошибкой в моей жизни, которая вылилась потом в самую большую проблему, было то, что я заинтересовалась тогда ублюдком на пляже!

– Ублюдком? – папа, фыркнув, закатывает глаза – с какой стати я ублюдок? Я никогда тебе ничего не обещал. И никогда не лгал. Да так как я с тобой – ни один мужчина не был честен со своей женщиной.

– Ты говорил что я лучшая! – шипит мама, словно они расстались не три года, а три дня назад – говорил, что красивее меня девушки еще не встречал..

Папа усмехается:

– Ну так это была правда! Ты была моей любимицей. Черт, Гвен, да я позволил тебе родить мне ребенка – с вызовом наставляет указательный палец – а это уже, само по себе, нихреновая награда. Так притом еще и не одного! Хотя второй был исключительно твоей прихотью.

Любимица? Словно про домашнего питомца. А говоря про детей, отец переходит на такой высокомерный тон, словно сделал маме огромное одолжение тем, что просто дал нам родиться. Уму непостижимо.

Не могу поверить, что это про нас только что сказал мой папа.

Не верю, что он это всерьез. Наверняка, они просто сейчас с мамой говорят гадостей друг другу, чтобы задеть посильнее. Я вообще не должна была слышать этого разговора.

Однако, я здесь.

И продолжаю стоять здесь.

– Какая честь! – с сарказмом, сочащимся из всех пор ее безупречного тела, кивает мама – да это ты должен быть мне благодарен! Что в принципе смог запудрить мне мозги.

– Ты сама на это пошла – самодовольно напоминает.

– Я была молода́ и не понимала, на что соглашаюсь! Боже, Джек, да мне было шестнадцать лет!

– Детка, ну так это явно не мои проблемы – насмешливый оскал – единственное, что меня волнует прямо сейчас: мои дети. А именно то, что ты пытаешься встать между мной и ними. Вот, как по мне – твоя главная ошибка в жизни.

– Нет, Джек, это твоя ошибка.

– Не выводи меня, Гвен – тон его спокойный, но жути пробирает сильнее, чем от прежних яростных криков – я и так многое тебе позволял эти три года. Не стоит кусать руку, которая кормит.

– Кормит? – фыркает мама, уже не в силах успокоиться и подавить свои давние обиды – чем? Тем, что отобрала у другой руки? Вместе с самой рукой?

Кажется, она уже в принципе забыла, зачем это все начиналось. Никто не собирался навсегда лишать нас с папой общения. Просто на две недели. Пока сойдет синяк.

Но опираясь на нынешние мамины речи – даже я бы не поняла, о какой дате идет речь. Если слушать только ее – такое чувство, что она просто резко приняла решение отрезать отца от детей. Раз и навсегда.

Так что папино негодование понятно.

– Послушай меня – перевесившись через перила еще сильнее, я различаю папин жесткий взгляд и плотно сомкнутые губы; совсем как когда он разговаривал с той девицей – в твоих же интересах не вставать на моем пути. Ты прекрасно знаешь, что случается с теми, кто на это осмеливается.

– Угрожаешь мне?

– Напоминаю.

Ну маму это не пугает, а лишь бесит еще больше:

– Угрожаешь мне в моем же доме? – визжит она,