с самого раннего утра страшные скрипы и треск позволяли опасаться худшего). Легенда гласит, что кот звонаря был извлечен из руин живым, а кубок муранского стекла – нетронутым. Более того: ангел со шпиля «приземлился» на колени перед входом в базилику, словно подчеркивая значимость того обстоятельства, что сама она не была даже задета.

Собравшийся тем же вечером городской совет постановил, что колокольню следует восстановить dov’era e com’era («где была и какой была»). И после того, как первый камень был заложен 25 апреля 1903 года, в 1912 году, в тот же день – на именины св. Марка – «хозяин дома», как любовно кличут башню венецианцы, был полностью готов.

Эхо от этого падения отозвалось во всем мире. В 1907 году нью-йоркская страховая компания «Метрополитан» возвела для себя штаб-квартиру в форме колокольни Сан-Марко, и этот 213-метровый небоскреб, MetLife Tower, четыре года оставался самым высоким зданием в мире. Единственное, что осталось от старой колокольни, – это самый большой ее колокол, Марангона, извлеченный в целости и сохранности из огромной горы обломков и мусора.

Одна из традиций, связанная с колокольней, – «полет ангела» или «полет турка», который знаменовал собой начало последнего дня карнавала. Каждый год в четверг на Масленой неделе какой-нибудь ловкий акробат (или же заменяющий его подневольный раб-турок) спускался по канату, протянутому с верхушки колокольни, до лоджии Палаццо Дукале, где за этим зрелищем наблюдал сам дож. Прежде чем возродиться в наши дни, последний раз этот трюк был проделан в 1870 году. В роли ангела выступила юная наездница из конного цирка Чинизелли, как раз дававшего в эти дни представления в театре Малибран. Но с колокольней Сан-Марко связаны и более мрачные обычаи. Один из них – наказание, известное как «кеба» (cheba): деревянная клетка со стальными прутьями, подвешиваемая на канатах с южной стороны колокольни, в которую сажали осужденного, в первую очередь за тяжкие преступления. Заключенный, страдая от палящего солнца или же непогоды, мог провести там определенный срок, а мог быть и приговорен пожизненно. При этом пропитание ему подавали с земли на длинном шесте.

Звон Марангоны

Колокольня Сан-Марко не только восстала после обрушения, но и донесла до наших дней свой древний голос. Это Марангона – колокол, отлитый из высококачественного металла и, без сомнения, древнейший действующий колокол на земле. Современное его название идет от слова marangoni – плотники Арсенала, которые по сигналу с Сан-Марко начинали и заканчивали смену. Но в Венецию он попал из Константинополя после все того же крестового похода 1204 года, и уже тогдашние византийские документы сообщали о его глубокой древности. Вероятно, он был отлит в IV–V веках н. э.

Его голос может показаться слишком густым, избыточным по сравнению с современными колоколами, обычно используемыми в церкви. На наше ухо он, возможно, звучит слишком «плоско». Это происходит потому, что колокол настроен в соответствии с музыкальными канонами античности и предлагает слушателю чистую, «пифагорейскую» квинту, в то время как современные колокола зачастую специально чуть-чуть подпилены, чтобы эту чистую квинту «расстроить». Услышать Марангону – это значит услышать один из самых древних звуков, известных человечеству. В полночь, если окажетесь неподалеку – просто прислушайтесь к его голосу.

* * *

Помимо Марангоны, чей звон сзывал на заседания членов Большого совета, определял начало и конец работы ремесленников, другие колокола Сан-Марко, заново отлитые и подаренные папой Пием X[101] на «второе рождение» колокольни в 1912 году, также имеют собственные имена. Троттьера подавала голос сразу после Марангоны, предлагая участникам Большого совета пришпорить своих коней и перейти на рысь (al trotto); Нона звучала в полдень («час девятый», nona, по принятому в монастырях исчислению времени начиная от заутрени), Мецца Терца, известная также как деи Прегати (от изначального названия Сената – Consiglio dei Pregadi, буквально – «Совет приглашенных»), извещала о собраниях Сената. И наконец, самая маленькая, Ренгьера, или Малефико («Зловредный»), давала сигнал казням. В древности вода Бачино (части лагуны, ограниченной пьяццей Сан-Марко и Джудеккой) порою лизала основание колокольни и бок базилики. А колонны Св. Марка и Св. Феодора, эти два колоссальных гранитных монолита, серый и красный, вывезенные с Востока в XII веке, стояли ближе к базилике по сравнению с их нынешним положением, у изначальной пристани. Подойдите к ним поближе и насладитесь мраморной фигурой на правой колонне. Тóдаро (Феодор) – греческий святой, первый покровитель Венеции. Голова статуи, вероятно, прекрасно передает черты царя Митридата Понтийского и, следовательно, является греческой; торс – образчик римского искусства; а все остальное, включая дракона с необычной собачьей головой у ног святого, – ломбардской работы начала XV века. Тодаро держит щит правой рукой, намекая, что венецианцам надлежит думать прежде всего об обороне, а потом уже, если придется, – о нападении.

Что же касается знаменитого льва святого Марка на другой колонне, его долгое время считали образчиком персидского искусства эпохи Сасанидов (IV век), но, согласно последним изысканиям, это китайская «химера», которой позднее приделали крылья. Лев вперил свой взгляд в море, символизируя владычество Венеции над Адриатикой и далеко за ее пределами.

Пространство между колоннами памятно венецианцам двумя вещами. Во-первых, здесь осуществляли смертные казни. А во-вторых, в течение долгого времени это место оставалось единственным в городе, где дозволялись азартные игры. Произошло это благодаря одному любопытному обстоятельству.

Игорная лихорадка

Доставленные с Востока колонны сто с лишним лет пролежали на набережной: никто не понимал, как их поставить. Лишь Николе Старантионио Бараттьеро, гениальному конструктору из Бергамо, возведшему первый мост Риальто, удалось в 1172 году найти блестящий способ привести две тяжеленные колонны в вертикальное положение. Один из первых инженеров истории (он изобрел также подъемник с противовесом, сделавший возможным возведение колокольни Сан-Марко – самой высокой в то время) зафиксировал один конец каждой колонны, а противоположный конец опутал сеткой веревок, которые, пройдя вдоль ствола колонн, были надежно закреплены на другом конце пьяццы Сан-Марко.

После этого пеньковые веревки намочили – при этом их диаметр увеличился, а длина, соответственно, уменьшилась. Этого хватило, чтобы приподнять колонны на несколько сантиметров. В образовавшуюся щель вбили деревянные клинья, мокрые веревки заменили на сухие, операцию повторили, а в скором времени и завершили. Правительство Яснейшей пришло в такое восхищение, что удовлетворило просьбу Бараттьеро и разрешило ему поставить стол для игры в кости (до того времени строжайше запрещенной во всей Венеции) прямо между установленными им колоннами. С того времени азартные игроки в Венеции зовутся «бараттьери», по имени гениального механика.

Но в дальнейшем запреты от века к веку только множились. В 1254 году игра была запрещена в