«Это была гигантская черная дыра горя, – рассказывает она. – Ненавижу сравнивать отца с собакой, но присутствие этих двоих делало мою жизнь такой устойчивой и надежной. Вы даже не представляете, пока не начнете переживать боль утраты, насколько вам повезло. Вы начинаете ценить то, что раньше воспринимали как данность. В этом есть красота, но как же тяжело было все это пережить».

Если страх – это чувство, преследующее вас во времена перемен, то печаль – это то, что вас отягощает. Страх свиреп; печаль опустошает.

По своей сути печаль – это эмоция, которая возникает, когда мы теряем кого-то или что-то, что, как мы знаем, никогда не вернется. Этот кто-то может быть другом, любимым человеком, домашним животным; что-то может быть домом, работой, нашей прошлой жизнью. Оборотной стороной печали является то, что она подавляет, негативно отражается на здоровье, лишает сил, изолирует от окружающих. Перл Бак, узнав о смерти мужа, написала: «Как быстро, в одно мгновение годы счастливой жизни превращаются в воспоминания!.. Настал день, которого я так боялась. Здравствуй, мое окончательное одиночество!»

Эта потеря часто приводит к тоске. В своей книге The Fault in Our Stars (Джон Грин. Виноваты звезды. АСТ, 2014) Джон Грин так описывает тоску: «У меня отняли удовольствие памяти, потому что вспоминать больше уже не с кем. Казалось, что потерять человека, хранившего наши общие воспоминания, означало потерять само воспоминание, как если бы то, что мы делали вместе, вдруг стало менее реальным и важным, чем было несколько часов назад».

Но я был удивлен, узнав, что у печали есть и целый ряд положительных побочных эффектов. Джордж Бонанно, исследователь природы скорби, так много сделавший для того, чтобы развенчать пять стадий горя (Американский психолог, создатель концепции психологической помощи больным Элизабет Кюблер-Росс описала пять этапов, через которые проходят человек и его родные, переживая и осознавая известие о неблагоприятном прогнозе: отрицание, или изоляция; гнев; торг; депрессия; принятие, или смирение. – Прим. пер.), обнаружил, что печаль заставляет нас обратить наш взор внутрь себя, а именно это и необходимо нам во время скорби. Мы становимся более вдумчивыми и начинаем лучше заботиться о самих себе. Мы дважды, а то и трижды перепроверяем, все ли у нас в порядке. Больше внимания уделяем деталям.

В этом смысле грусть почти противоположна гневу. В то время как гнев подготавливает нас к борьбе, печаль подготавливает нас к защите. Гнев ускоряет мир; печаль его замедляет. «Иногда люди, понесшие тяжелую утрату, даже говорят, что жить с печалью утраты – все равно что жить в замедленной съемке, – пишет Бонанно. – Создается впечатление, что потребность уделять внимание окружающему миру снижается, поэтому мы можем отложить в сторону обычные, повседневные заботы и направить внимание внутрь себя».

Я услышал о трех основных способах, помогающих людям справиться с печалью.

Покорность судьбе

Первый – это медленное, постепенное обретение смирения. Это неохотное принятие, как и многое другое в сегодняшней жизни, не является линейным и может подвести в самый неподходящий момент.

Гендерквир (Гендерквир – это термин, означающий пол, который не является ни «мужским», ни «женским», а находится где-то посредине между мужским и женским или не является ни тем, ни другим. – Прим. пер.) Оскар Эммет, студент-медик из Нью-Йорка, чья религиозная семья из Калифорнии отвергла его решение больше не быть девочкой, принимать мужские гормоны и отращивать бороду, сожалел о своем не пройденном пути. «Иногда мне грустно, что я не следую определенной дорогой, – говорит Оскар. – Я завидую людям, чья жизнь кажется легкой и устойчивой. Таким, как мои повзрослевшие лучшие подруги: каждая их них вышла замуж за человека, с которым ее свела судьба; у них хорошие и успешные дети; их мужья приходят домой и поют колыбельные, укладывая детей спать. Как бы мне ни нравилось, кем я сейчас являюсь, бывают моменты, когда я страстно хочу быть одним из тех людей, которым не приходится иметь дело с реальным миром, таким беспорядочным и пугающим».

Лео Итон, британский кинорежиссер, который безумно влюбился в американку из высшего общества и должен был очень постараться (в том числе скрывать то, что одно время занимался написанием порнографических сценариев), чтобы заслужить ее доверие, описал испытанное им безудержное горе, когда она умерла от рака груди после 45 лет брака. «Я часто мысленно говорил с Джери, – делится он. – Помню, как стоял на палубе парома и просто рассказывал ей, каково мне сейчас приходится. Ее голос всегда звучит в моей голове. Всем своим существом она продолжает жить во мне». Он сказал, что не всегда грустит: «Бывали моменты абсолютной радости, когда я вспоминал о ней с друзьями. Но потом волнами возвращается горе. На прошлой неделе я смотрел по телевизору наивную мелодраму, и волна горя захлестнула меня, как настоящий морской прилив. Это проходит, но в тот момент оно было просто ошеломительным по своей силе».

Отношения

В периоды грусти и печали многие люди стремятся к общению. После того как Элиза Корентаер переехала из Нью-Йорка в сельскую местность Миннесоты, чтобы воссоединиться со своим гидом водных походов, она почувствовала печаль потери, грусть от того, что не вписывается в эту реальность, горечь сомнения в том, что сделала правильный выбор. Как же она с этим справилась? «Установление связей. Когда я чувствовала себя подавленной или одинокой, я шла в местную кофейню. Люди улыбались мне или разговаривали со мной; владельцы стали моими друзьями. Я шла на почту и меня узнавали. Лекарством стало ощущение того, что я становлюсь частью сообщества».

После того как Сара Холбрук неожиданно оказалась разведенной молодой мамой, к жизни ее вернули друзья. «Я ненавижу одиночество. И вдруг осталась совсем-совсем одна. Это меня очень огорчило. Но на самом деле я была не одинока, потому что у меня было очень много друзей. Они приходили, и мы отлично проводили время. Отношения помогли мне пережить психологическую травму».

Радикальная честность

Последний способ справиться с грустью – это, наконец, полностью признаться в своих чувствах себе и другим. Саша Коэн родилась в Лос-Анджелесе в смешанной семье (мама – русская, а папа – американец), еще в раннем детстве начала заниматься гимнастикой и фигурным катанием, а уже в 16 лет в составе сборной США по фигурному катанию выступила на Олимпийских играх в Солт-Лейк-Сити. Но во время произвольной программы она упала и, к своему огромному разочарованию, оказалась лишь четвертой. Четыре года спустя в Турине она выиграла короткую программу, но снова упала в произвольной, завоевав лишь серебро.

Печаль преследовала ее годами. «Каждый раз при разговоре я изо всех сил старалась не разрыдаться». Пока