однажды друг не заставил ее посмотреть запись ее выступления. «Это были слезы, еще больше слез и больше печали. Думаю, наконец, я просто позволила себе пережить эту трагедию и боль вместо того, чтобы пытаться от нее отвернуться».

После того как Шон Коллинз был уволен с должности ведущего продюсера NPR (NPR – крупнейшая государственная радиостанция США. – Прим. пер.), он вернулся в свой родной город Сент-Луис и стал приходским священником. Хотя его первым порывом было скрыть то, что с ним произошло, в конце концов он научился этим делиться. «Я вспоминаю слова Эмили Дикинсон: “Правда – такая редкость, что ее приятно говорить”. Часть моего опыта заключалась в том, чтобы научиться быть правдивым, рассказывать эту историю. Я зарабатывал на жизнь, призывая других людей быть честными, но одним из самых сложных дел оказалось убедить в этом самого себя».

Когда очень стыдно

Больше всего меня удивила третья по частоте эмоция – стыд. Каждый шестой выбрал это чувство как самое сильное в период трансформации. В отличие от страха и печали, истории стыда были каким-то образом более проникновенными, более болезненными, отчасти потому, что в них присутствовал элемент личной ответственности.

Когда Кристина Вандзилак, с которой мы познакомились в Главе 5, очнулась в приюте для бездомных в Калифорнии после десяти лет пьянства, бродяжничества и преступлений, ей стало очень стыдно. Кристина родилась в Индиане в семье мамы-домохозяйки и отца-алкоголика. В 18 лет, когда Кристина сбежала из трех программ лечения от алкогольной зависимости, мать встретила ее у дверей и сказала: «До тех пор, пока ты не встанешь на путь выздоровления, тебе больше нечего делать ни в моем доме, ни в моей жизни. Если я больше никогда не увижу тебя живой, я хочу, чтобы ты знала, как сильно я тебя люблю». Затем она захлопнула перед дочерью дверь.

Кристине потребовалось три года и 22 кражи со взломом, чтобы наконец преисполниться решимости встать на путь выздоровления. К тому времени у нее появилась другая проблема – безутешный стыд за свое преступное поведение.

«Я просто не могла смотреть людям в глаза, – рассказывает она. – Я чувствовала, что должна жить тише воды, ниже травы, потому что, если кто-нибудь узнает, что я натворила, я потеряю все. Люди не смогут меня полюбить».

Затем, посреди ночи, у нее родилось решение. «Мне было необходимо совершить крутой разворот и покаяться, – продолжает она. – Уж лучше я буду сидеть в тюрьме или до конца своих дней выплачивать денежную компенсацию, чем так жить. Поэтому я подходила к каждому из 22-х домов, которые ограбила, стучала в дверь и, когда мне открывали, говорила: “Меня зовут Кристина. Я хочу, чтобы вы знали, что полгода-год назад я ограбила ваш дом. Я готова нести любую ответственность, юридическую или финансовую, чтобы загладить перед вами свою вину. Я также хочу, чтобы вы знали, что мне очень стыдно”».

По ее словам, увидев ее, большинство людей были просто шокированы. «Я думаю, они ожидали увидеть кого-то с другим цветом кожи или другого пола. Многие отвечали: “Да пошла ты куда подальше, и больше близко не подходи к моему дому”. Ни один не сказал: “Спасибо”. Одна женщина сказала: “Ты украла то, что невозможно возместить. Золотое обручальное кольцо, которое досталось мне от моей прапрапрабабушки. Кроме того, ты лишила меня чувства безопасности”».

«Но она также сказала, что не будет звонить в полицию, – продолжала свой рассказ Кристина, – что она не считает, что пребывание в тюрьме пойдет мне на пользу, потому что я явно пытаюсь встать на путь исправления. Поэтому она попросила меня выписывать ей чек на 25 долларов каждый месяц в течение года и больше никогда ее не беспокоить».

Кристина сделала то, о чем ее просили, за исключением того, что у нее не было банковского счета, поэтому она попросила мать пересылать этой женщине деньги, что, в свою очередь, способствовало их с матерью примирению. Спустя годы, после того как Кристина открыла международную программу, помогающую бывшим наркоманам воссоединиться со своими семьями, ее пригласили принять участие в шоу Опры Уинфри. Продюсеры попросили ее связаться с этой женщиной и предложить ей рассказать свою версию этой истории. «Я очень хотела пойти им навстречу, – сказала Кристина, – но в тот день я взяла на себя обязательство никогда больше ее не беспокоить, поэтому вежливо им отказала».

Стыд – это крайне болезненная вера в то, что мы ущербны и, следовательно, недостойны любви. Стыд настолько силен, что подрывает все три источника смысла. Он подтачивает нашу свободу воли, заставляя чувствовать себя бессильными; разрушает наше чувство принадлежности, вынуждая нас сомневаться в своей способности общаться с другими; ослабляет наше стремление к идеалу, делая эгоцентричными и неспособными служить людям. Стыд еще более пагубен, чем его злой двойник – чувство вины. Брене Браун, автор бестселлеров и ученый, предлагает такую удобную формулировку: Чувство вины – я сделал что-то плохое; стыд – я плохой. Некоторые предполагают, что женщины более склонны к стыду, чем мужчины, но мои интервью говорят об обратном. Стыд предоставляет равные возможности почувствовать себя неудачником, тряпкой или слабаком.

Где же спасение от этого ядовитого гнуса? Мои беседы показывают, что ответ заключается в том, чтобы обратиться к наиболее ослабленной области своей идентичности. Те, кто испытывает недостаток свободы воли, будут наиболее эффективны, если сделают шаг вперед, заявят о своих уязвимых местах и даже расскажут о них публично. Те, кто чувствует себя отчужденным, испытают наибольшее облегчение, если поделятся своими истинными чувствами с другими людьми. Те, кто думает, что им нечем поделиться, извлекут наибольшую пользу, если найдут способы помочь тем, кто находится в аналогичных ситуациях. И этот основной компонент предпримет активные шаги, чтобы изгнать стыд из вашей головы.

Вот как это происходит в реальной жизни.

Свобода воли

Кэролайн Грэм преодолела свой стыд, вызванный двумя неудачными попытками самоубийства, написав об этих инцидентах и получив поддержку в виде сочувственных откликов от группы единомышленников, также борющихся со своими суицидальными наклонностями. После этого она почувствовала себя достаточно свободно, чтобы поделиться еще большей болью. «Вначале у меня в голове должен был прозвучать некий голос, а затем я записывала его слова на бумаге. Были моменты, когда меня настолько угнетало сидение за письменным столом, что я чувствовала себя совершенно разбитой».

Кирсти Спраггон, у которой в течение двух десятков лет случались приступы паники, вызванные чувством стыда из-за болезни, передающейся половым путем, наконец, набралась смелости и написала в своем дневнике слово «герпес». Этот простой шаг вызвал целый каскад перемен, побудил ее выступить на конференции TED о том, как научиться делиться своими секретами, и в итоге привел к тому,