Совсем легко он поднял Шерберу на плечо и направился к выходу.

— Шербера, будь сильной! — крикнула Волета ей вслед. — Будь сильной и молись Инифри!

Сэррет задул факел на стене и вынес Шерберу прочь, оставив Волету в полнейшей темноте.

***

Этот дом раньше использовался, как место заключения для чужеземных пленников. На город фрейле поначалу часто нападала выбравшаяся из Океана жизнь, и тогда они еще не знали, какую жизнь следует считать разумной. Лестница уводила вниз на высоту двух домов. Темные помещения без окон закрывались тяжелыми дверями, и даже самые злые и гордые пленники уже совсем скоро теряли боевой дух и умоляли о дневном свете.

Люди и нелюди здешнего мира верили в магию земли — чарозем, и боялись разозлить ее, забираясь под землю. Фрейле не боялись... пока однажды сразу все заключенные в ямах на нижнем этаже тюрьмы не сошли с ума один за другим и не начали грызть себя живьем.

Молча.

Не издавая ни звука, будто не причиняя своими же зубами себе невыносимой боли.

Это повторилось дважды, после чего дом закрыли и забили наглухо двери, а тюрьмы стали размещать только над землей.

Фрейле южного войска знал это, и он знал, что под землю в здравом уме не сунется ни один из здешних воинов или магов. Он точно знал, где нужно прятать пленника, чтобы его не нашли.

Фир видел, что Прэйиру тоже не нравится запах, исходящий из темного провала открытых дверей. Он держал меч наготове, двигаясь первым, если не считать самого Фира, закрывая собой фрейле и Олдина, и готовый к засаде, которая могла их здесь ждать.

Но внутри было тихо. Пока тихо.

У самого порога им попались на глаза два мертвых тела, лежащих вповалку так, словно смерть настигла их прямо на бегу. Лица были опухшими, и вода текла из треснувшей кожи шеи и груди.

Фир не знал этих людей. Это не имело значения, если среди них не было фрейле южного войска.

Факелы дымили и делали запах сырости и гнили еще более тяжелым, пока они продвигались по длинному коридору к лестнице, ведущей во тьму. Деревянные, крепко сколоченные двери в темницы были закрыты, но не заперты. Они открывали их одну за другой. В одной, самой дальней от входа комнате обнаружились застеленная наспех кровать, таз с водой и плошка, в которой остатками еды пировали мыши. Здесь воздух был суше, а пепел в очаге сохранил дыхание тепла, и это значило, что здесь совсем недавно были люди.

— На этой постели недавно лежали, — сказал Олдин, поднимая край чистого, хоть и не нового одеяла.

— Ты хочешь сказать «недавно лежала», — поправил наблюдавший за ним Фир, пока Прэйир и фрейле оглядывались вокруг. — Шербера.

— И мужчина, который ей овладел... смотри.

Зверь Фира зарычал, когда Олдин отвернул одеяло, и они увидели на простыни темные пятна пролитого здесь недавно семени. Они все знали, кому оно принадлежало. Но уже почти не надеялись, что найдут его среди мертвых.

— Твой дружок не солгал, — бросил Прэйир Олдину, и тот вспыхнул до корней волос, но промолчал. — Хотя бы перед лицом Инифри сказал правду.

— Идем вниз, — сказал фрейле нетерпеливо. — Если Шербера и Сэррет все еще здесь, они внизу.

Фир чувствовал себя неуютно, шагая по заворачивающейся спиралью лестнице под землю. Еще неуютнее ему стало внизу. Факелы, горящие на стенах, разгоняли тьму, но ему чудились в ней лица — и некоторые были мертвы. В закрытых темницах, двери которых открывались с громким скрипом, тоже пахло смертью, а в одной они обнаружили покрытое паутиной и сгнившими червями тело. Зубы мертвеца выступали за челюсть так далеко, что касались подбородка. На пальцах сохранились остатки когтей.

Это был кто-то из давно исчезнувшего с лица земли народа Побережья, и он умер, сидя у стены, к которой был прикован цепью. Фир не знал, от голода ли или от магии. Ему не хотелось знать.

Они двигались дальше в этой давящей тишине, где даже дыхание стало тяжелым, аккуратно открывая одну за другой покрытые сырой паутиной двери. Пахло дымом. Прэйиру уже было явно не по себе. Волосы Олдина так и вовсе встали вокруг его головы дыбом, а фрейле сжал зубы так, что его лицо превратилось в квадрат.

Они были где-то в середине коридора, когда зверь Фира неожиданно сильно ударил его в грудь. Он не стал тратить время на объяснения. Без лишних слов он ринулся туда, куда звал его зверь, и уже через три двери нашел то, что искал.

Он рванул тяжелую железную створку и распахнул дверь, выпустив наружу затхлый запах сырости и приглушенный женский крик.

***

Шербера знала, что они находятся под землей, но не знала, насколько глубоко. Сэррет широкими шагами добрался до конца коридора, и Шербере сначала показалось, что они остановились у какого-то колодца: открывшаяся перед ними дыра была черна и бездонно пуста.

Она почти ожидала, что он бросит ее в этот колодец, а внизу ее поймает своими холодными и скользкими лапами чарозем.

— Ушшер!

Но в колодце вспыхнул огонь, и змеемаг, облаченный в пестрые, переливающиеся в свете факелов чешуйчатые одежды, показался на ступенях. Это была новая лестница. Закрученная вокруг себя, уходящая резко вниз, еще глубже под землю. Шербера задрожала.

— Все готово, господин, — пришепетывая, сказал змей, и Шербера спросила себя, почему на его шее нет ее раны. — Алтарь готов.

— Веди меня, — сказал фрейле.

Эти ступени были скользкими и щербатыми от времени. Шербера чувствовала, как примеряется фрейле к каждому своему шагу, видела, как разбегаются из-под его ног и тут же сбегаются обратно белые пауки. Это было их владение, не людское. На стенах паутина казалась покрытой каплями воды. Пауки, бродящие здесь, были тоже белы, и они смотрели на них красными глазами и предупреждающе поднимали острые клыки.

Шербера услышала пение змеемагов почти сразу же, как они спустились вниз. От их голосов пел и сам воздух, и змеиная магия Номариама внутри нее напряглась и тоже как будто начала подпевать этой песне.

Шербера не знала, что это значит. Но даже если знали фрейле или змеемаги, она не спросит.

Темница, в которую они завернули, была больше той, в которой сидели они с Волетой. Фрейле опустил Шерберу на пол у стены, и она увидела еще двоих змеемагов, стоящих посреди ярко освещенной комнаты