Трепеща, она ждала, пока Олег заглушил катер и пришвартовал,затем, как послушная овечка бежала следом, влезла в кабину, где оказалосьуютнее, чем в салоне первого класса, о котором будет с восторгом рассказыватьподругам…

Если доживет, конечно.

Пальцы Олега быстро пробежали по кнопкам и тумблерам.

— Ты что, — спросила она недоверчиво, — илетать умеешь?

— Так и ты умеешь, — удивился он. — Посмотрив свои права! Даже самолет водишь…

Она со страхом смотрела на его пальцы. Тумблеры под егоруками посылали сигналы, передавали команды. В недрах машины едва слышнозаработали механизмы, над кабиной начал раскручиваться огромный винт. Лопастишелестели громко, но плавно и уверенно.

Потом пол качнулся, вертолет сдунуло с площадки. Юлиясжалась в комок, под днищем замелькали волны. Окно настолько громадное, чточувствовала себя в хрупком стеклянном колпаке, к тому же настолько чистом, чтовроде бы его и нет, открыта всему, а это вот несется так стремительно, что и невертолет вовсе…

Олег как почувствовал ее страх, переключил что-то, вертолетслегка задрал нос, Юлию вжало в спинку кресла. Но страх разросся, ибо теперькарабкались в небо. Она молчала, сцепив зубы, наконец пол принял горизонтальноеположение. Она рискнула посмотреть вниз.

Ровная поверхность голубовато-зеленой воды с мелкимиволнами. Два крохотных паруса яхт, за ними белые пенистые следы, далекий горизонт,а сам вертолет двигается со скоростью улитки!

Олег указал на вырастающий на горизонте зеленый островок:

— Вот наша конечная цель.

— Уже? — вырвалось у Юлии.

— Что, понравилось?

— До сумасшествия, — призналась она.

Вместо страха пришло ликование, росло, хотелось завизжать отвосторга. Чистое синее небо, но не знойное, а ласковое и нежное, чистое море,словно по нему все еще ходят корабли аргонавтов, а не танкеры с сотнями тысячтонн нефти…

Страшновато стало, когда Олег бросил вертолет в крутойвираж, снизился, но, когда вертолет завис точно над белым кругом, сердцезапрыгало в ликовании. Снизу легонько стукнуло, в тот же миг гул моторов сталбыстро затихать.

Олег сбросил шлем, одним движением освободил ее от ремней.Глаза смеялись. -

— В самом деле ничего не случилось? Если что, нестесняйся.

— На что намекаешь?

— На рекламу памперсов.

К вертолету спешили двое мужчин в синих комбинезонах. Олегвыпрыгнул, протянул руки к Юлии. Она с готовностью ринулась в его объятия. Онприжал ее лишь на миг, в следующее мгновение каблучки коснулись бетоннойплощадки.

— Привет, Шарль, — сказал Олег. — Привет,Морис! Что-то у тебя брюхо стало еще больше… Заправьте бак, а так все впорядке, осматривать не надо.

Юлия заметила, какие любопытные взгляды бросают на нее этимеханики. Похоже, что ее шпион не так уж и часто возит сюда баб. Во всякомслучае, она бы почувствовала по их взглядам, жестам, выражению лиц. Если Олегсразу может определить, кому можно доверять, а кому нет, то она тоже кое-чтоможет с первого же взгляда. Как он говорил, благодаря спинному мозгу…

От вертолетной площадки по направлению к дворцу неспешноповела уложенная цветными плитами тропинка. Не по прямой, как проложил бымосковский архитектор, а затейливо огибала клумбы, искусственные… илиестественные скалы, а посредине между сверкающим дворцом и площадкой гордозаблистал синевой роскошный бассейн.

Она спросила смятенно:

— Не слишком ли? Море рядом…

Он оглянулся по сторонам:

— Ты о чем?

— О бассейне, понятно.

— Бассейне? Каком бассейне?.. А-а-а, не знаю… Незадумывался. Наверное, так в проекте. Для престижа. А вообще, в бассейне прощеменять температуру, чем в море…

— А ты и в море пробовал? — спросила она ядовито.

— В здешнем? — ответил он рассеянно, с начистоотсутствующим чувством юмора. — Зачем?.. Это в северном пришлось… ЧтобГренландию…

Он умолк, навстречу по дорожке спешил высокий красивыйгосподин, такими Юлия представляла себе министров королевы Англии. Оностановился в трех шагах, учтиво поклонился. Юлия заметила, как он бросил нанее быстрый оценивающий взгляд еще издали. Рот растягивался в широкой улыбке.

— Приветствую вас, мой господин!.. Давно не заглядывалив свои владения…

— Дела, дела, — ответил Олег благодушно. —Зато для вас настало время отдыха. Здесь все в порядке?

— Да, господин. А бассейн только что почистили заново,наполнили свежей водой.

— Отлично, — сказал Олег. — Тогда бери всюкоманду… и отдохни пару недель на островке побольше! Или на материке.

Управляющий снова поклонился, на этот раз строго посредине,разделяя поклон между хозяином и…

Интересно, — подумала Юлия сердито, — кем он меняпредставляет? Нет, наверное, все-таки часто Олег привозил сюда дорогих шлюх!Подумать только, эти чертовы бабы нежились в волнах этого моря, возлежали нашезлонге, позволяли обнимать себя этим могучим рукам… а за это им, стервам, ещеи платили? Наверняка столько, сколько она не зарабатывает и за месяц! Да чтотам месяц, — подумала она смятенно, когда поднимались по широкимступенькам из белоснежного мрамора, — хорошо, — если за год, а не завсю ее жизнь!

Холл был огромен, сказочно прекрасен, богат. По обе сторонывверх вели широкие лестницы. Ступеньки и перила красиво отсвечивали благороднымдеревом. На стенах картины в дорогих рамах.

Олег сказал радушно:

— Ты начинай исследовать, а я пока займусь делами. Мненадо сделать пару важных звонков. Если понадоблюсь, я в малом кабинете. Извини,что я сразу отпустил прислугу, но я не хотел, чтобы ты сболтнула что-то лишнее.

— Да ладно, — сказала она обидчиво. — Нетакая уж я и болтушка. Тут все двери можно открывать? Меня не попрут?

— Не попрут, — ответил он с полнейшимравнодушием. — Можно все трогать, двигать, ломать… Это мой домик. Как ивертолет, и вся прочая мелочь, включая этот остров.

Они вместе поднимались по широкой лестнице, справа по стенедвигались огромные портреты каких-то важных деятелей. Юлия от волненияоступалась, хваталась за перила, а от таких слов ее вообще отбросило к стене.

— Как? — спросила она с таким сильным смятением вдуше, что выплескивалось в голосе, из глаз, из ушей. — Что ты за графМонте-Кристо? Как тебе удается иметь столько?

— Организация, — буркнул он равнодушно.

— И вас не накроют?

Он посмотрел на нее удивленно, в зеленых глазах вместе сукором она прочла сомнение в своих умственных способностях.