Сначала ее долго примеривали, потом торговались, потомвыбирали герб, эту изящнейшую серебряную вещицу. Она состояла из двухскрещенных колючих веточек с «О. 5. Г.» между ними – вензелем Одесской пятойгимназии.

Герб выбрали самый большой и самый дешевый, за пятнадцатькопеек.

Приказчик проткнул шилом две дырки в твердом околыше синейкасторовой фуражки и вставил в них герб, отогнув с внутренней стороны латунныелапки.

Дома фуражка с гербом вызвала общий восторг. Все норовилипотрогать ее. Но Петя не давал. Любоваться – пожалуйста, любуйтесь, а руками нехватать!

Папа, Дуня, Павлик – все наперебой спрашивали: «Сколькостоит?», как будто в этом было дело.

Петя горячо отвечал всем:

– Руб сорок пять фуражка и пятнадцать герб, да это что? Вотесли бы видели, как я выдержал экзамен, вы б тогда знали!

Глядя на фуражку, Павлик завистливо косил глаза и сопел,каждую минуту готовый зареветь.

Затем Петя побежал показывать фуражку вниз, в лавочку, НюсеКогану.

Нюся Коган опять гостил на лимане. Наказание!

Зато чрезвычайно заинтересовался новой фуражкой отец Нюси,старик Коган, лавочник, по прозвищу «Борис – семейство крыс».

Надев очки, он долго рассматривал фуражку со всех сторон, цокаяязыком – «ц-ц-ц», и наконец задал вопрос:

– Сколько стоит?

Обегав всех знакомых в доме, Петя отправился на полянку ипоказал фуражку солдатам. Солдаты тоже спросили, сколько стоит. Большепоказывать было некому, а не прошло еще и половины дня!

Петя был в отчаянии.

Вдруг он увидел Гаврика, шедшего под забором родильногоприюта. Петя бросился к приятелю, оглашая воздух криками и размахивая фуражкой.

Но – боже мой! – что сделалось с Гавриком? Его маленькиеглаза были обведены коричневыми кругами. Они тусклой злобой блестели на худом,немытом лице. Рубаха была изодрана. Одно ухо, лилово-красное, распухшее, сразубросалось в глаза, пугая своим страшным неправдоподобием.

«Ух, как я ловко выдержал экзамен!» – хотел было крикнутьПетя, но слова эти застряли у него в горле.

Он прошептал:

– Ой! С кем ты дрался? Кто тебя побил?

Гаврик угрюмо усмехнулся, опуская глаза.

– А ну покажь, – сказал он вместо ответа и протянул руку кфуражке. – Сколько стоит?

Хотя давать фуражку в чужие руки было мучительно, все жеПетя – правда, с болью в сердце – позволил Гаврику потрогать обновку.

– Только ты не попорти!

– Не дрейфь.

Мальчики уселись под кустиком возле помойки и принялисьвсесторонне рассматривать фуражку.

Гаврик тотчас открыл в ней множество тайн и возможностей,ускользнувших от глаз Пети.

Во-первых, обнаружилось, что вынимается тонкий стальнойобруч, распирающий дно. Обруч был оклеен заржавленной бумагой и, вытащенный изфуражки, представлял самостоятельную ценность.

Из него ничего не стоило наломать массу маленьких стальныхпластинок, годных хотя бы для того, чтобы класть на рельсы под дачный поезд –интересно, что с ними сделается!

Во-вторых, была черная сатиновая подкладка с напечатаннойзолотом прописью: «Бр. Гуральник». Если ее немножко отодрать, за нее можнопрятать различные мелкие вещи – ни за что никто не найдет!

В-третьих, кожаный козырек, покрытый снаружи черным лаком,можно легко сделать более блестящим, если хорошенько натереть зеленымистручками дерева, носящего среди мальчиков название «лаковое».

Что касается герба, то его немедленно надо подогнуть по модеи даже слегка подрезать веточки.

Мальчики тут же с жаром принялись за дело и работали до техпор, пока не извлекли из фуражки все удовольствия, какие в ней заключались.

Это немного развлекло Гаврика.

Но, когда фуражка окончательно потеряла человеческий вид инадоела, Гаврик снова стал угрюм.

– Слышь, Петька, вынеси кусок хлеба и два куска сахару, –сказал он вдруг с напускной грубостью. – Отнесу деду.

– Куда?

– В участок.

Петя смотрел на приятеля широко раскрытыми, ничего непонимающими глазами.

Гаврик сумрачно усмехнулся и сплюнул под ноги:

– Ну, чего смотришь? Не понимаешь, чи шо? Маленький? Нашегодеда вчерась забрали в участок. Надо нести передачу.

Петя продолжал ничего не понимать.

Он слышал, что в участок забирают пьяниц, буянов, воров,босяков. Но – дедушку Гаврика? Это было выше его понимания.

Петя прекрасно знал старика: мальчик часто приходил кГаврику в гости, на берег.

Сколько раз дедушка брал его вместе с Гавриком в море ловитьбычков! Сколько раз он угощал его своим особенным, душистым и придымленным,чаем, всегда извиняясь, что «только нема сахару»! Сколько раз он налаживал Петегрузило и учил, как надо привязывать лесу!..

А какие смешные украинские поговорки были у него припасенына всякий случай жизни, какое множество историй из времен турецкой кампании,какую уйму солдатских анекдотов он знал!

Бывало, сидит сам, как турок, подвернув под себя ноги,штопает сеть специально вырезанной деревянной иглой и рассказывает ирассказывает. Животики можно надорвать. И про то, как солдат топор варил, и пробомбардира, попавшего в рай, и про денщика, так ловко обманувшего пьяногоофицера…

В жизни не встречал Петя такого любезного, гостеприимногохозяина. Сам рассказывает охотно, но и других слушает с удовольствием, срадостью.

Начнет Петя, бывало, что-нибудь рассказывать, увлечется,размахается руками, заврется до того, что уши вянут, а дедушка ничего – сидит исерьезно кивает головой:

«А что вы себе думаете, очень даже просто могло случиться!»

И такого человека забрали в участок! Невероятно!

– Да за что же, за что?

– А вот за то самое!

Гаврик вздохнул солидно, как взрослый, немного помолчал ивдруг, прислонившись плечом к другу, таинственно шепнул:

– Слухай…