не жалуюсь, если нужна информация, — выложу как на духу. Мне скрывать нечего, а для хорошего человека в лепёшку расшибусь, а нужные ему сведения добуду...

- Что-нибудь слышал про Хорька? - в лоб спросил Воробьёв.

- Про Хорька?! - смутился дед. - Мне ли не слышать...

Лукич немного помялся, потеребил всклокоченную бороду и подошёл к собеседнику ближе.

- Это страшный человек, - зашептал он. - Подлая душонка. Бродяги, ну те что без принципов и без совести, таскают ему всякое барахло, которое снимают с мертвецов. А он не гнушается ничем, всё подбирает, подлюга. Что-то выстирает, что-то хлоркой побрызгает, трупный-то дух, заглушать надо, иначе кто ж возьмёт. Новички не знают откуда шмотки, вот и покупают у этого подлеца вещички. А ещё этот гад выполняет всякие нехорошие поручения... Меня грозился прикончить, за то что торговлю ему перебиваю. Запретил гадюка в окрестностях своей базы появляться. Оторвать голову грозился если сунусь на его территорию.

- Ну и где же этот упырь обитает?

- Недалеко от Эдема. Километров на пять западнее, почти у самого «Периметра».

Глава 19

1

Макс задумчиво посмотрел на старика, почесал подбородок и улыбнулся.

- Ну ладно! - сказал он. - Что там у тебя в телеге?

- Отличная еда и превосходная выпивка, - засуетился Лукич. - Это ж я для ребят старался, от самого Эдема пёр в надежде немного подзаработать... Ну кто ж знал, что парни Симона на мели. Сотовые телефоны здесь не работают, а радиостанции у меня нет, не свяжешься и не проверишь. Вот и надрывался Лукич, тащил со своей бабулькой целый вагон жратвы.

Дед подмигнул и заковылял к своему бивуаку. Он шёл и постоянно оглядывался маня за собой Макса.

- Продукты нынче в цене. Анархисты, будь они неладны, все тропы перекрыли. Торговый народ застремали, чуть что пулю в бок.

Воробьёв отлично понимал, что хитрый старикан попытается выжать из него по максимуму, но для себя всё же решил особо не торговаться и дать несчастному коробейнику окупить свои «непомерные» издержки.

- Сталкеры-то обычно люди зажиточные. Продали артефакт и живут. А здесь вишь какая незадача. Курьер-то, ну их компаньон, что обычно носил артефакты барыгам, сгинул. Ни слуху ни духу. Два камня на хорошие деньжищи нёс. Пропал человек. Уже как две недели...

- Так может он... того?! - Воробьёв многозначительно кивнул в сторону. - Загнал артефакты и с прибытком на «большую землю».

- Э, нет! Знавал я этого паренька! - покачал головой Лукич. - Лёнька Меренков на такие подлости не способен. Не так воспитан. Да и не мог он так с Симоном поступить. Вместе в Зону пришли, вместе артель сколотили, вместе нашли первую аномалию, из которой вытащили первый камушек. Нет! Тут дело другое. По моему разумению, подстерегли его какие-то мерзавцы и грохнули, чтобы забрать артефакты. Каким бы осторожным не был Меренков, даже ему от судьбы не уйти. Раза три спасался от смерти: как-то из гравитационной воронки вырвался, а в другой раз отбился от своры зверья, но видать в этот раз не вышло...

Они дошли до берега пруда. Остановились перед телегой. В сторонке уже стояла брезентовая палатка, рядом с которой хозяйственная старушка мостила из кирпичей камелёк. Судя по всему, престарелая чета собиралась задержаться в сталкерском лагере на неопределённое время, и всю заботу по организации быта взяла на себя бабка.

Старик стянул с телеги грязный полог, швырнул его на землю.

- У меня есть всё! - похвастался дед. - Как в хорошем супермаркете.

- А знаешь Лукич, выгребай всё самое лучшее, - взмахнул рукой Макс. - Не хочу быть дармоедом, — надо сталкерам должок отдать.

2

Как-то ненавязчиво коробейник облегчил кошелёк Макса на тридцать тысяч. Сумма несколько удивила Журналиста, но о потраченных деньгах он не жалел. В этом месте, рядом с людьми которых почти не знал, он вдруг почувствовал себя в абсолютной безопасности, и это чувство пробудило в нём какое-то радостное умиротворение. Захотелось сделать что-то хорошее, поделится что ли с другими своей радостью.

А как обрадовался Лукич со Светкой, когда он не торгуясь «отмотал» от своего рулона шесть пятитысячных купюр.

Вдвоём с бабкой Лукич быстро опустошил лежавшие в тележке коробки и перенёс провиант в полумрак гаража. Здесь и прохладно и безопасно.

- Подтягивайся и ты с женой вечерком, - сказал Макс.

Отвязаться от назойливого стариковского внимания оказалось не так-то просто. Лукич ни в какую не хотел оставлять Воробьёва в покое и непрерывно атаковал его мозг огромным количеством бесполезной и противоречивой информации. Но Макс сказал, что ему нужно потолковать с Симоном и быстро ретировался.

Убедившись, что старик не поплёлся следом, Воробьёв отыскал спокойное местечко на берегу пруда и устроился под раскидистыми ветвями ивы.

«Вот же чёрт старый, все уши прожужжал про свою торговлю», - ухмыляясь, подумал Макс.

У воды было прохладно. Этот холодок напоминал о грядущих переменах погоды, когда подуют ветры и начнут лить дожди. И всё же Макс чувствовал себя великолепно. Он словно бы обновился. Физически. Эмоционально. Ничего не болело, ничего не угнетало — даже не верилось, что неделю назад его мозг разрывали тревожащие воображение мысли, а тело давало слабину при самых посредственных нагрузках.

Он посмотрел на пруд и заметил на другой стороне небольшой плот. На нём, бок о бок как куры на насесте, сидели Миша Трезвон и Кимка Шухов. Судя по торчащим в стороны удочкам, оболтусы рыбачили, но делали это с каким-то несвойственным рыбалке легкомыслием. Громко разговаривали, ёрзали и раскачивали утлый плот, который безбожно гнал мутную волну. Трезвон и вовсе периодически переходил на крик и злобно взмахивал свободной рукой. Со своего места Макс не слышал, о чём спорили два сталкера, но закончился этот спор до банального глупо, — плот опрокинулся и оба хорошенько выкупались.

- Болваны! - с ухмылкой прошептал Макс. - Кто ж так рыбачит?

На зелёной воде пруда золотом играли солнечные блики, резвилась рыба, слышался разноголосый хор амфибий. Картина идиллическая, и даже не хотелось верить, что где-то за пределами этого мирка процветает кровожадный мир Зоны.

Воробьёв