То, что женщины тюрок – прекрасные наездницы, не было для Рерика новинкой. В этом деле они могли обставить даже мужчин. Для хазарской знати прогулки на лошадях по степи были обыденностью, которая тем не менее дарила женщинам превосходное настроение и помогала сохранять цветущий вид.

– Приготовились! – Рерик принял решение незамедлительно. – Только сделаем все тихо, без лишнего шума!

– А это как получится… – проворчал Трувор. – Тюрки вооружены, словно на битву.

– Перехватим их вон у той рощицы. Постарайтесь, чтобы ни один из всадников не смог сбежать и поднять тревогу! Иначе от погони нам не уйти. Нужно время, чтобы мы убрались отсюда подальше.

Замысел Рерика умыкнуть для себя у хазар невесту не вызвал у дружины «волков» никаких возражений. Напротив, юные русы горячо поддержали своего воеводу. Причина этого всеобщего одобрения была проста, как выеденное яйцо, – они хотели поиздеваться над чересчур надменными хазарами, совершив деяние, немыслимое с точки зрения жителей Хазарии. Пусть знают, что с русами нельзя обращаться как с данниками-славянами.

А еще почти каждый из «волков», большей частью неженатых, мысленно ставил себя на место Рерика и надеялся, что в будущем и у него появится шанс умыкнуть красавицу-невесту, получив поддержку от товарищей, потому как девиц на выданье в воинственной Русии было маловато. Женщины почему-то рожали чаще всего мальчиков.

Рерику не хотелось убивать тюрок, но иного выхода у него не было. Он лишь тешил себя мыслью, что воины стражи не представляют для тархана Ахмада Синджибу большой ценности. Заносчивость и черствость представителей хазарской верхушки позволяла на это надеяться. К тому же тархану будет не до оплакивания своих солдат; ведь исчезло главное его сокровище, красавица-дочь Гюзель.

Стрелки «волков» были точны; тюрки пали все до единого. Правда, некоторые оказались всего лишь ранены. Но Рерик был неумолим, о милосердии не могло быть речи, и они отправились к своим предкам. Их быстро и сноровисто добили.

Испуганные женщины даже не делали попыток умчаться на своих лошадях в степь, хотя могли. Однако старая матрона, похоже, имела здравый рассудок. Она точно знала, что от стрелы не сбежишь.

Рерик подъехал к женщинам и сказал дрожащим от волнения голосом:

– Я исполнил свое обещание, Гюзель. Я вернулся! Теперь ты моя.

– Кто ты, витязь? – с трудом выдавила из себя испуганная девушка, которая, конечно же, не могла узнать его.

– Я Рерик, рус! – гордо ответил юноша. – Вспомни Саркел. Тогда я поцеловал тебя…

Гюзель вдруг успокоилась. Она вспомнила все. Поцелуй вымазанного красной краской руса даже снился ей несколько раз. Она млела и мысленно пыталась восстановить события той незабываемой ночи. Это приносило ей ни с чем несравнимое удовольствие. Знала бы матрона, заменившая девушке мать, о чем думает ее воспитанница…

Рерик в боевом облачении был красив той мужественной красотой, которая присуща молодым, но бывалым воинам. Внешне он был гораздо приятней женихов, которые приходили свататься в дом тархана и которых Гюзель отвергала одного за другим, к большому изумлению отца. Ведь все женихи были из знатных семей Хазарии, породниться с которыми тархан считал за честь.

Но Гюзель думала иначе, и Ахмад Синджибу, который боготворил дочь, лишь сокрушенно вздыхал и давал женихам от ворот поворот.

– А теперь вперед! – скомандовал Рерик. – Добран, Трувор, присмотрите за женщинами!

– Куда мы едем? – стараясь быть спокойной, спросила матрона.

– Далеко, – ответил Рерик. – Я беру Гюзель в жены. Не волнуйтесь, вам никто не причинит зла.

– Рус, тебя найдут и повесят на осине, как паршивого пса, – грубо сказала женщина.

Она была смелой.

– Это мы еще посмотрим… – Рерик хищно ухмыльнулся. – Однако мне нравится твоя откровенность, старуха. Но вот что я тебе скажу: придет время – скоро! – и Хазария падет. Да, я рус, и мы разрушим сначала Саркел, а затем Итиль. И ты будешь потом благодарить своих богов за то, что сейчас находишься под моей защитой. Ахой! – вскричал полянин и стегнул нагайкой своего жеребчика.

Отряд поднял лошадей в галоп, и поляна на опушке рощицы опустела. Только разбросанные по ней как попало тела тюрок да лужи крови напоминали о недавнем трагическом событии. Коней – а они были первостатейными – «волки» увели с собой. И не из-за жадности. Рерик опасался, что умные лошади вернутся в усадьбу без седоков, тархан сообразит, что с дочерью случилась беда, и поднимет на ноги не только своих воинов, но и соседей, которые тоже имели вооруженную охрану.

Русам нужно было как можно скорее добраться до берега Итиля, где в условленном месте их уже ждали лодьи. Погоня для «волков» была совсем нежелательной. Ведь хазары знали степь гораздо лучше русов и могли перехватить их на полпути к реке.

Руяр находился в глубоком раздумье. А причиной тому было появление в Русии проповедника (так он считал) из далекой заморской Кордовы, которого звали Моше бен Сахл. Его привез из очередного набега удачливый Рерик. Он снова свершил настоящий подвиг, побывав в самом логове хазарского зверя. И не просто побывал, а привез детальные сведения о войске кагана Захарии и о том, как укреплен Итиль, его столица. А еще юный воевода отличился тем, что умыкнул у хазарского тархана дочь, которую назвал своей невестой, и вскоре предстояли свадебные торжества.

Моше бен Сахл оказался весьма любезным человеком. Он так мягко стелил, что Руяр едва не поддался его обаянию. А ведь речь шла, ни много ни мало, о вере отцов.

Посланец Кордовы убеждал хакана, что он вел переговоры с Захарией и договорился о великой милости: каган берет русов под свое покровительство, они образуют единое государство и будут пользоваться всеми правами хазар, а также иными благами, которые произойдут от слияния двух могущественных народов. Русы получат беспрепятственный выход к Гирканскому морю и часть дани, которую собирают хазары из подвластных им народов и племен.

Предложение было весьма заманчивым. Руяр хорошо знал, как сильно хазарское войско. А если к нему присоединится еще и Русия, то можно царствовать на землях, принадлежащих русам и хазарам, века. Не будь одной закавыки – русы должны сменить веру.

Конечно, этот вопрос давно назревал, и весьма неглупый хакан русов понимал, что так ли, иначе, но нужно приклоняться к сильным мира сего, иначе его народу просто не выжить. Требуется поддержка, потому что с годами угроз становилось все больше и больше. У кого просить помощи в случае беды, на кого опереться? Только на единоверцев. А где они?

Славянские племена слишком мирные и чересчур разобщены. Они-то и сами время от времени дерутся друг с другом непонятно за какие коврижки. Но попробуй тронуть их идолов – налетят, притом сообща, как осиный рой, как саранча, не отмашешься. Волхвы славян (да и русов тоже) большую силу и авторитет имеют, они не допустят надругательства над древней верой. А именно это и произойдет, если придет пора решать, быть или не быть.