Но когда его назначили воеводой, когда он возмужал, его отношение к Порее стало иным. Рерик уже не таился перед товарищами и почти каждый день относил в ее хижину добрый кусок зажаренного мяса, свежеиспеченный хлебец, какие-нибудь сладости, а чаще всего хмельной ставленый мёд.

Преисполненная благодарности старушка, которая называла Рерика «сынком», не отказывала себе в удовольствии выпить чашу-другую бодрящего напитка, после чего, пригорюнившись, начинала петь жалобные песни на каком-то непонятном древнем языке. А иногда вдруг начинала плясать, да так ловко, будто вернулась ее молодость. Чудно…

С Гюзелью у него все более-менее сладилось. Огонь любви, который пожирал Рерика, постепенно перекидывался и на девушку. То, что ей предстояло выйти замуж за витязя-руса, девушка знала. И понимала, что никакие просьбы и уговоры не помогут ей остаться свободной. Не для того рус подвергался огромной опасности, разыскивая ее по всей Хазарии. Это обстоятельство наполняло девичью душу сладким томлением и гордостью. Ее будущий муж готов был рискнуть жизнью, чтобы они воссоединились! Это стоило дорогого.

Но Рерик не хотел быть насильником; он мечтал, чтобы девушка сама к нему потянулась. Однако Гюзель была чересчур застенчивой. И особенно ее тяготило то, что она выйдет замуж вопреки воле отца. А где тот отец?

– Мне что, еще и тархана привезти в Русию, связанного по рукам и ногам?! – горячился Рерик в кругу своих верных друзей-«волков».

– А давай! – посмеивались «волки». – Он сейчас, поди, в Саркеле. Это недалеко, да и дело знакомое.

– Да ну вас!..

Но мысль уже засела у него в голове, и он решил обратиться по этому поводу к самому хакану.

– Никак, приданое решил получить богатое? – посмеиваясь, спросил Руяр.

С некоторых пор он начал относиться к Рерику как к великому воину. И впрямь, подвиги его дружины – молодых «волков» – впечатляли. Благодаря их приключениям казна Русии значительно пополнилась, да и сами они теперь выглядели впечатляюще: закованные в дорогую броню, вооруженные лучшим оружием, которое только можно было сыскать в подлунном мире, все, как на подбор, статные и, главное, дерзкие.

А вот этот момент хакану не очень нравился. Но он пока помалкивал. И даже ввел Рерика в Большой Совет русов, где заседали старейшины, волхвы и самые выдающиеся вои, большей частью ветераны.

– Гюзель хочет видеть отца…

– Ах, эти женщины! Все им вынь да положь. Ежели что-то твоей красавице окажется не по нутру, свадебный пир будет напоминать похороны. А нам это зачем? Народ хочет повеселиться всласть. Ты, поди, всю свою знатную добычу распустил, чтоб пир был горой?

– Да уж, «арабчиков» не пожалел…

– Вот и я об этом. Ладно, добудем мы тебе этого Ахмада Синджибу. Завтра зашлю в Саркел послов, пущай позовут его на торжество. Уверен, он не откажет в нашей просьбе. Как-никак, единственная дочь выходит замуж… Тархан, поди, горюет, думает, что ее в рабство продали. А за твою Гюзель арабы отсыпали бы серебра по ее весу. Хех! – Руяр рассмеялся. – Вот ты учудил… Но с другой стороны, породниться со знатным тюрком очень даже неплохо… – Взгляд Руяра стал мечтательным. – Эта крепость Саркел нам словно кость в горле…

Рерик понял, на что намекал хакан. Свой человек в крепости дорогого стоит. Но это его не обходило. Главное, чтобы тархан дал согласие на брак. И он даст, в этом юноша был уверен. Кому нужна девица, которая побывала в полоне? Тем более в руках русов.

Одно лишь обстоятельство омрачало существование Рерика – Хельга, жена Ингваря-Фаста. Сын хакана места себе не находил из-за холодности своей супруги. Родив всего лишь одного ребенка, сына, она наотрез отказалась иметь потомство.

Ингварь поначалу думал, что у него просто не получается, что его мужская сила пропала, но потом он расспросил знающих людей, и они ему объяснили, как женщины обводят вокруг пальца своих нелюбимых мужей. Все дело в снадобьях, которые готовят знахарки. Похоже, Хельга именно их и принимала – перед тем как возлечь на супружеское ложе. Но что собой представляет это зелье, где оно хранится и кто приготовил эту мерзкую пакость, Ингварь так и не смог выяснить.

В ярости он обыскал весь свой дом, однако ничего, кроме пустых глиняных сосудиков для мазей, найти не удалось. Тогда Хельга, разъяренная его вторжением в свой женский мирок, и сказала Ингварю, что больше детей она рожать не будет. Достаточно одного, который уж точно будет львом.

К чему Хельга сказала это, Ингварь так и не понял…

Она буквально преследовала Рерика. Он уже не знал, где от нее прятаться. Наконец Хельга добилась своего, догнав Рерика, когда тот отправился на ловы. Он хотел поохотиться на кабана. С некоторых пор в окрестных лесах, к которым примыкали плавни, появился небывалой величины вепрь. Мало того, что он безбоязненно разорял огороды русов (ими занимались рабы), так еще и нападал на людей, притом безо всякой причины.

Вепрь обладал неимоверной силой и был очень злобен. Он уже убил четверых, и хорошо, что это были всего лишь рабы. Но все равно, что-то ведь нужно было предпринимать. По указанию Руяра устроили облавную охоту, перебили много диких кабанов, но главного злодея – вепря, среди них не оказалось. Конечно, большое количество вяленого кабаньего мяса и копченых окороков перед торжественным событием, – свадьбой Рерика, которым все восхищались и которого считали героем, – это хорошо, пир обещался быть, что называется, на весь мир. Но, с другой стороны, страшный кровожадный зверь по-прежнему таился где-то в лесной чащобе или в плавнях, поэтому простые люди Русии боялись выйти в лес без сопровождения вооруженных дружинников.

Ограничение свободы было для них непривычным, и Руяру приходилось отбиваться от женщин, которые требовали покончить с вепрем. А где его найдешь? Да и гриди вместе с мужами глухо роптали; им было как-то не с руки каждый день вместо воинских занятий околачиваться в лесных зарослях, охраняя грибников и сборщиков ягод.

Рерик уже примерно знал, где таится страшный зверь. Пожалуй, никто бы юноше не поверил, что в этом ему помог тот самый медведь, который едва не загрыз Хельгу. В принципе, зверя нельзя было обвинять в том, что он обозлился на девушку. Просто Хельга набрела на ягодную поляну в тот момент, когда там лакомился зверь. А уж чего сильно не любят медведи, так это посягательства на их собственность. Поляну медведь считал своим охотничьим угодьем и не собирался делиться им ни с кем.

Вторая встреча с медведем произошла в малиннике. Возмущенный медвежий рев Рерик услышал издалека. Боро заупрямился, как обычно, когда чуял близкое присутствие медведя, – храбрый боевой конь считал его своим самым страшным врагом, и жеребец был слишком умен, чтобы приближаться к зверю, – и Рерику пришлось идти дальше пешком. Самое удивительное – он узнал голос медведя. Все-таки уроки Чтибора не прошли даром. Но вот зачем он шел к разъяренному зверю, этого Рерик объяснить бы не смог.

Медведь горевал. Он был в ярости. В богатом на урожай малиннике похозяйничал вепрь, и теперь там все было потоптано, поломано и изгажено.