– Будет участвовать в конкурсе на королеву урожая, – пояснил он. – Ты же была когда-то королевой урожая?

За нее тогда проголосовали из-за популярности ее братьев, но все-таки Портер выиграла, и в награду ей полагалась короткая поездка в грузовике, полном сена, с лентой через плечо и скипетром из кукурузных початков. Ей было шестнадцать, почти взрослая, родители так и сияли от гордости, будто она действительно совершила что-то значительное, и она совсем очумела от счастья, едва не сорвалась с катушек. Знай она, что через три года отца не станет, она бы радовалась еще больше. Некоторые жалуются, что нужно что-то сделать вместе с семейством – пойти на День благодарения или день рождения к родственникам супруга или супруги, показать ребенка друзьям тещи или свекрови. Портер всегда такое злило. Неужели эти люди не понимают, что смерть неумолимо приближается к каждому, каждый божий день? Портер даже хотела сделать поздравительные карточки с надписью: «Внимание! Вас ждет смерть, как и всех остальных! Будьте людьми!» А что, подходит для любого случая.

– Надо идти, – засобирался Джереми. – Рад тебя видеть. Встретимся? Снова? – Он поднял бровь, будто полностью донося смысл слов.

– С удовольствием, – ответила Портер. – Позвони. Или просто заезжай. – Она постаралась скрыть энтузиазм. – Если хочешь.

Джереми подмигнул и затрусил к бельведеру, где Сидни в шлепках топала по деревянному настилу и пялилась в экранчик своего мобильника. Когда подошел отец с камерой, она приклеила широкую улыбку и откинула волосы на плечо. В меру красивая, как модель в каталоге, все у нее на месте, однако ничего такого, что заставит тебя разинуть рот и отвлечься от шортов, которые она продает. Джереми сел на корточки в поисках плана получше, а Сидни каждую секунду принимала новую позу. Младший Фогельман, белокурый парнишка с наушниками и айфоном, сгорбился у противоположной стены бельведера, уткнув голову в куст пионов. Портер величаво, как королева красоты, помахала им на прощание.

Пока красишь в белое миллион коротких деревяшек, есть время о многом подумать. Парадный расчет обернулся множеством разных творческих кусочков, которые надо объединить вместе, – так в детском саду ты делаешь что-то свое, а рядом другие дети делают свое. Госпожа Школьник ставила хорошую музыку, было весело. На руках Сесилии, на джинсах, даже в волосах – белые пятнышки. Ничего страшного. Сидеть на легком сквозняке в мастерской и что-то творить собственными руками ей нравилось.

– Наверное, поэтому взрослые любят делать книжки с цветными картинками, – предположил Август. – У меня мозги будто плавают в кувшине на столе.

– Да, есть такое, – согласилась Сесилия.

Похоже, она понимает, что Август имеет в виду. И что чувствует она сама, молча работая руками, вдыхая тонны кислорода, каким богата Гудзонова долина. Она хочет всем угодить, вот ее главная проблема. Хорошая девочка, независимо от обстоятельств. Умеет вести себя с родителями, умеет вести себя с друзьями. Не задает вопросов, если знает, что ответы приведут к разговору, который ей ни к чему. Будто цель жизни – жить без конфликтов, ладить со всеми. Ее отец годами постигал сию науку с помощью медитации. А мама, Джульетта, и думать не думала о том, чтобы всем угодить, да ей и незачем – эту работу взял на себя Ники. Сесилия прекрасно знала – никого изменить нельзя, значит, к чужим чудачествам надо относиться с пониманием.

Поэтому, когда Катрин впервые сказала Сесилии, что общается с парнем через интернет, Сесилия никак не отреагировала. Конечно, в интернете полно темных и страшных закоулков, но там полно нормальных детей, как она, и Сесилия предпочла поверить Катрин, вернее, поверить в то, во что верила сама Катрин. Парня звали Джесси, @dogg99 в Инстаграме, он постил только всякие граффити, закаты солнца и собачек. Сесилия намекнула, что если Джесси родился в 1999 году, значит, ему восемнадцать – не так чтобы очень много, однако и не самый лучший вариант. Восемнадцатилетнего интересует треп с восьмиклассницей – как-то странно. У нее есть знакомые девятиклассники, например старший брат Катрин, Люкас, и его дружки, так они их называют малышками и на улице держатся от них на приличном расстоянии. Катрин же настаивала – Джесси клевый. И Сесилия заткнулась.

В какой-то момент Джесси и Катрин стали просто засыпать друг друга эсэмэсками. В ее телефоне он значился как Джессика, если вдруг телефон попадется маме. Перед уроками, после уроков, каждый вечер. Сесилия привыкла сидеть за столиком в «Старбаксе» и смотреть, как Катрин улыбается и хихикает, а пальцы летают по кнопочкам со скоростью света. Иногда Катрин опускала телефон и говорила: тебе надо это услышать – и зачитывала их переписку. Мобильник она не выпускала из рук, точно боялась, что контакт будет потерян навечно. Сесилия знала: добром это не кончится, нутром чуяла. Он часто спрашивал Катрин, сколько ей лет, велел об их переписке никому не говорить. Разве восемнадцатилетнему есть до этого дело? Может, и есть. И все же в глубине душе Сесилия знала – тут дело нечисто. Однако расстраивать Катрин не хотелось. И она просто смотрела, как разворачивается вся эта история, будто при замедленной съемке.

– Все нормально? – спросил Август.

Сесилия подняла голову.

– Да, а что?

– Просто ты эту палочку от мороженого красишь уже в десятый раз. И так хорошо. – Он указал своей кисточкой.

И правда, палочка, которую красила Сесилия, уже намертво приклеилась к лежавшей под ней газете.

Когда Джесси и Катрин договорились о первой встрече, Сесилия пошла тоже. Катрин, проявив некоторую слабость либо насмотревшись телевизора, попросила Сесилию пойти с ней, но постоять где-то в сторонке, пусть Джесси думает, что она пришла одна, как и договорились. Встречу назначили на Гранд-Арми-Плаза, у входа в Проспект-парк, там по субботам с утра фермерская ярмарка. К вечеру она закрывается, остаются разве что растоптанные помидоры. Людей полно. Такой был план.

Катрин простояла почти час, потом плюнула и уныло приплелась к скамейке, где сидела Сесилия. Надо было тогда сказать родителям. Наверное, он пришел и понял, что их двое. Да и полицейские там ошивались около патрульной машины. Будь Джесси подростком, он бы к ним подрулил, как это сделал бы старший брат Катрин, с идиотским выражением на лице и испугом в глазах. Вот когда Сесилии надо было сказать. Если что-то подобное повторится теперь, она сразу закричит в полный голос. Чтобы никаких недомолвок, чтобы всем все сразу стало ясно. И только так.

Август и Сесилия шли к автобусной остановке. В школе они задержались, помогали госпоже Школьник убрать поделки после сушки, подготовить для покраски новые детали – пришлось вырезать для платформы крошечные двери и окна. Августа пригласили к Стрикам на обед. Солнце висело над деревьями, заливая небо пурпурно-розовым светом, и приходилось козырьком прикладывать руки к глазам, чтобы защититься от слепящего сияния.

– Вопрос можно? – обратилась Сесилия к Августу, тот перекладывал вещи в рюкзаке.

– Угу, – промычал Август, не поднимая головы.