Джекобу все-таки удалось сесть. Как ни крути, ситуация от этого менее унизительной не стала.

– Хорошую цену? – Вытащив из каменного кувшина пробковую затычку, Бастард принюхался к широкому горлышку. – Как думаешь, сколько можно за тебя получить? Мы в вахтенном пункте, где получают обеспечение идущие на запад войска. Все, что здесь можно выручить за мягкокожего охотника за сокровищами, – это пара кувшинов шнапса.

Джекоб закрыл глаза, чтобы не видеть этой самодовольной ониксовой морды.

– Карлик, который все еще разыскивает тебя… как там бишь его? – Выносить торжество, звучащее в хриплом голосе, было не менее тяжело. – Валиант. Точно. Он обещал за тебя очень недурное вознаграждение, но получать его нужно в Терпевасе, а на меня в городах карликов клаустрофобия нападает, уж больно узкие там улицы.

Джекоб никогда бы не подумал, что однажды будет мечтать стать пленником Эвенауга Валианта, но карлик, по крайней мере, повсюду раструбил бы, что поймал его, и Лиса узнала бы, куда он запропастился. А теперь он, видно, тихо сгниет в какой-нибудь шахте у гоилов, и узнать, все ли у нее хорошо, ему тоже не придется никогда.

В дверном проеме за спиной Бастарда вырос солдат-гоил. Драгоценных камней на воротнике – знаков воинского различия – у него не было, только гранитно-серая форма, в такой же Уилл охранял их короля. Кожа его напоминала топаз. В кунсткамере аустрийских королей имелся в качестве экспоната мертвый гоил с такой же кожей – если Кмен не приказал убрать его. Предки принцессы, на которой он женился, очень гордились своей коллекцией мертвых гоилов всевозможных расцветок.

– Я поговорил с одним из офицеров. – Солдат кивнул в сторону Джекоба. – Его может забрать следующий эшелон. Поезд отправляется рано утром.

Будь они все прокляты, даже если брат уже стал одним из них. Пойми Джекоб раньше, что Уиллу нравится нефритовая кожа, избавил бы себя от кучи неприятностей. А Игрок-то доволен, что его сын в гневе превращается в гоила? Или это еще один сюрприз, оставленный ольховому эльфу Темной Феей, вроде кожного зуда? Да кому это все сейчас интересно?! Он хочет знать лишь одно: где Лиска.

– А сколько времени поезд идет до Виенны? – Бастард глотнул из кувшина, который держал в руке.

– Три дня. – Прижав кулак к сердцу в доказательство большого уважения к Бастарду, невзирая на разводы на его ониксовой коже, топазовый гоил оставил их наедине друг с другом. Уважал он его явно не за мастерство охотника за сокровищами, а за то, что шпионил для Кмена. Или за то, что словил для них мягкокожего глупца.

Виенна.

Значит, Бастард по-прежнему стремится к Кмену.

– Да, наш конечный пункт все тот же, – подмигнул ему гоил. – Но про причину нашего визита я наврал. Ты погасишь долги своего брата. Ой, то есть сводного брата. Хотя какая разница: брат есть брат.

Бастард сделал еще один глоток.

– Кмен собирается казнить Щенка. Я идиот, что не предусмотрел этого. Действительно считал, что после того, как Темная Фея покинула короля, он вычеркнул ее из своей жизни. Но Кмену нужен нефритовый гоил, иначе эти треклятые ольховые эльфы всех нас посеребрят или сделают из нас големов. А значит, я приведу Кмену его брата. Ты наверняка ничего не смыслишь в древних гоильских законах. У нас ты можешь своей жизнью заплатить за своего младшего брата. Правда практично?

Очень практично. И разве у него не богатый опыт расплачиваться собственной шкурой за шкуру Уилла? С чего это он решил, что те времена прошли?

– Так ты всерьез веришь в сказку о том, что нефритовый гоил сделает Кмена непобедимым?

– Не притворяйся! Мы оба верим в сказки. Это наша работа. На, пей! – Бастард поднес кувшин к губам Джекоба. – Поездом ехать долго, да и в гоильских камерах, как я слыхал, кормежка неважнецкая.

Джекоб отвернулся, и он вылил шнапс на пол.

– Знаешь, сколько времени мне понадобилось, чтобы дотащить тебя сюда? Без меня ты бы уже давно умер! Просто взгляни на вещи так: я отжал для тебя у жизни несколько дополнительных дней. – Воткнув в кувшин затычку, он поставил его к остальным. – Тебя погрузят в один из вагонов, в которых везут в Виенну снабжение для армии Кмена. Я поеду в более комфортных условиях, в офицерском вагоне. – Он пошел к двери. – Стражу здесь сильно впечатлила моя королевская нефритовая печать. Хентцау отобрал у меня оригинал, когда я не доставил ему арбалет, но я предусмотрительно заказал две липовых. Если спросишь меня, где все те полезные вещи, что ты набрал во дворце у ольхового эльфа, – я взял их себе. В конце концов, какой тебе, мертвому, от них толк. Джекоб Бесшабашный отдаст жизнь за жизнь своего брата. Это сделает тебя еще более легендарным. Почти завидую.

С этими словами он закрыл за собой дверь, оставив Джекоба одного с мертвыми ящерицами. Бастарда наверняка забавляло, что их пустые глаза настраивают Джекоба на принятие участи, которую он ему уготовил.

35

Никогда

Если развести эльфову пыльцу в горячей воде в соотношении один к десяти и добавить щепотку порошка лунного корня, этот отвар надежно снимает самую сильную боль. Однако уже через пять дней он вызывает привыкание. Садовник, обучивший Клару этому и многому другому с момента ее приезда на плантацию, называл себя Никогда. «Я сам себя так окрестил, – с невозмутимым видом объяснил он. – Это имя оберегает меня от иллюзий и очень точно обобщает суть моего существования».

Клара не осмелилась спросить, что именно является сутью его существования. На плантации Игрока не было рабов, но его слуги и садовники держались почти с той же покорностью. А еще была Шестнадцатая и несколько других, кажущихся столь совершенными, словно были каким-то отдельным видом.

Никогда заведовал двадцатью теплицами плантации. Некоторые были больше дома, где Клара выросла, и во многих культивировались растения не только из этого, но и из ее мира. Среди них было много лекарственных, но большинство, как пояснил Никогда, Игрок разводил ради их магических свойств.

В теплицах Клара проводила почти целый день. Только там она могла быть уверена, что не столкнется с Уиллом и Шестнадцатой, застав их за страстным поцелуем. Шестнадцатая же делала все возможное, чтобы она заставала их за этим занятием как можно чаще. Да, Клара не сомневалась: так и было задумано. От одной этой мысли ее переполняла такая жгучая ревность, что она сама себя не узнавала. Она казалась себе ужасной дурой – со всей своей тоской по Уиллу! Как наивно она верила в их любовь. А ведь борьбу за него с нефритом она проиграла уже давно. Но нет, она не хотела этого признавать. Все те месяцы, что они вместе прожили в квартире, где Уилл с Джекобом выросли, Клара чувствовала, что Уилл по-прежнему за зеркалами, и все же продолжала мечтать о совместном будущем, о свадьбе и детях…

Она была благодарна Игроку за то, что место, куда он ее привез, вновь сильно отличалось от тех, где проходила ее прежняя жизнь, хотя это был тот же континент, который в другом мире она