Увы, я вынужден был согласиться.

Когда мы заговорили о скифах, снаружи уже светало.

— У них есть три племени: паралаты, которые ведут свой род от Колаксая, авхаты из рода Липоксая, а также катиары и траспии из рода Арпоксая. Однако царская власть может принадлежать только первым. Я рядом с Ишпакаем пятый год, заручился его доверием, и он к моим советам прислушивается. Однако же переоценивать мое влияние на него не стоит. Он терпеть не может, когда что-то делается без его ведома, невероятно упрям, тугодум, но не глуп, редко дает волю эмоциям. У него пять взрослых сыновей, и каждый из них мечтает сесть на скифский трон.

— И у кого больше шансов? — поинтересовался я.

— Власти здесь у царя столько же, как у Син-аххе-риба, но когда речь зайдет о наследовании, свое слово скажут старейшины и военный совет. В царское стойбище тогда съедутся не только паралаты, но и авхаты, катиары и траспии. У кого больше всего сторонников будет, тот и станет вождем всех скифов.

Я рассказал отцу о моей встрече с пленным скифом, которого год держали на цепи.

— По его словам, между сыновьями Ишпакая идет грызня. Но царем после смерти родителя все равно станет Ратай — старший из них. Что скажешь на это?

— Ратай? Никогда. Он слишком прямолинеен, дерзок, своенравен, ни во что не ставит седую старость. Ратай — первый воин и всегда бездумно бросается в бой, совершенно бесстрашен. В нем уважают силу, но не мудрость. Да, его любит отец, но умри завтра Ишпакай, против Ратая выскажутся все, от кого зависит это решение.

Номархом станет или Ариант, второй сын Ишпакая, или тот, кто по старшинству идет следом, — Хорраскай. Голоса старейшин между ними разделились бы примерно поровну. Что до раздоров — даже не знаю… Стычки между скифами, и правда, происходят, и кровь проливается нередко, но лишь до тех пор, пока не столкнулись интересы крупных родов. В этом случае Ишпакай не медлит, вмешивается в конфликт и никого не щадит. Его сыновей это тоже касается. Первый, кто из них выкажет неуважение к своему брату, поплатится за это головой.

Я спросил отца о Партатуа, нашем хозяине. Мой родитель задумался и ответил не сразу.

— Скользкий как угорь… Он самый младший из сыновей Ишпакая. Силы немного, а надежд, что царем после смерти отца объявят его, — еще меньше. Но он может быть полезен, потому что к нему прислушивается Хорраксай. С этими двумя дружен и еще один сын Ишпакая, Ариапиф, а его как никого другого поддерживает жречество.

В любом случае, скифский царь умирать пока не собирается. Готовится что-то великое, оттого и союзников ищет повсюду. Сначала решил выдать одну из своих дочерей за Теушпу, киммерийского царя. Потом стал тянуть время, свадьбу переносили уже дважды. Теперь вот назначили на весну. Чтобы задобрить будущего зятя, шлет ему дорогие подарки. Но поговаривают, Ишпакай просто ждет, что Теушпа либо откажется от этого брака в пользу своего любимого сына, либо умрет, не от старости, так от болезни, и тогда зятем станет все тот же Лигдамида.

Полгода назад вдруг появились мидийцы. Затем еще дважды приезжали.

А сейчас Ишпакай завязал дружбу с Завеном, что приходится дядей царю Русе. Скифов в долине Аракса уже больше, чем саранчи в самые засушливые годы. А они все прибывают и прибывают через Гирканские ворота.

Под конец я решился спросить отца о его здоровье.

Отец усмехнулся:

— Не осталось у меня его совсем. Иногда ноги с трудом передвигаю, в прошлом месяце долго болел. Думал, уже не встану. Ишпакай меня навещал, посадил около моей постели лучших знахарей, приказал вылечить, иначе обещал всех казнить …. А ведь он на двадцать лет старше меня….

С восходом солнца мы простились. Расставание было тягостным. Нехорошие предчувствия терзали мое сердце: вдруг мы больше не увидимся, что, если после стольких лет разлуки снова потеряем друг друга!

Стойбище было уже далеко, а лицо отца все еще стояло у меня перед глазами.

Партатуа, который вызвался провожать нас до границ Урарту вместе с двумя десятками конников, придержал своего коня, когда мы поднялись на возвышенность. Внизу нас поджидала почти сотня скифов. Я подъехал к нему, чтобы узнать, кто это.

— Мой брат Ариант. Хотел бы я знать, чего он от нас хочет. На всякий случай держись позади меня — и чтобы никто из твоих слуг не вздумал хвататься за оружие.

Пока мой знатный провожатый спускался с холма, навстречу ему выехали двое скифов: один на гнедом жеребце, выделяющемся среди остальных особенной статью, другой на обычной пегой кобылке.

— Будь я проклят, — пробормотал вдруг Касий, который держался сразу за мной вместе с Ашшуррисау, — да ведь это наш скиф с ними!

Я присмотрелся внимательнее и, к своему огорчению, был вынужден согласиться с моим лазутчиком. Появление здесь Сартала не сулило нам ничего доброго.

Два брата и проводник, бывший когда-то у нас в плену, говорили между собой недолго.

Партатуа вскоре повернул назад вместе со своим братом.

— Это и есть твой ассириец? Его что, собаки рвали? — глядя сквозь меня громко сказал Ариант.

— С тобой хочет поговорить гость моего брата, — скупо сообщил мне о результатах переговоров Партатуа. — Спустись к нему. Это ненадолго. Мы скоро тронемся.

— Ждите меня здесь, — предупредил я Ашшуррисау и Касия. — И чтобы ни случилось, ни во что не вмешивайтесь.

Я медленно спустился с холма, подъехал к Сарталу на расстояние вытянутой руки и выжидающе посмотрел на него. Он осклабился и сказал:

— Наверное, не ожидал увидеть меня живым?

— Я рад, что ты пережил ту ночь, — спокойно ответил я. — Ты хотел со мной поговорить. Слушаю тебя.

— Я знаю, что привело тебя в стан Ишпакая. Арад-бел-ит повсюду ищет союзников — среди киммерийцев, урартов, скифов. Однако время идет, а все, что у него есть, — пустые обещания.

— Чью помощь ты хочешь предложить моему господину? И кому ты служишь? Арианту?

— Нет. Не ему. Но ты прав, мне пора раскрыться, иначе разговор теряет смысл… Я говорю от имени мидийского царя Деиока.

— Мидийцы? — я был искренне удивлен. — Разве ты не скиф?

— Только по матери, обучившей меня своему языку.

— Деиок всего лишь один из многих мидийских царей, чья власть распространяется на несколько племен. Какая польза Арад-бел-иту заключать с ним