– Нет, не за тем.

Лионелла жестом предложила ему сесть и села сама.

– Слушаю вас.

– Скажу честно. Решение прийти к вам далось мне нелегко, – сказал Мезенцев, однако по нему было видно, что в любую минуту он может встать и уйти.

– Хватит ходить кругами, – отрезала Лионелла, и это подействовало.

– Я не все вам рассказал… Долго молчал, но больше не хочу хранить эту тайну.

– Стоп! – остановила его Лионелла. – Вы говорили об этом следователю?

– Нет, – сказал Мезенцев.

– Тогда объясните, почему выбрали меня, чтобы излить душу.

– Вы – первый человек, который за последние двадцать лет заинтересовался гибелью Снегиной. Следователю Митрошникову это не интересно. А вот вас задела эта история. Так неужели откажетесь узнать подробности?

Лионелла тряхнула головой:

– Не откажусь.

– Той ночью на сцене Снегина была не одна.

– Я об этом догадывалась.

– Раечка стояла посредине, ее хорошо было видно. А вот он все время ходил кругами по сцене, и мне долго не удавалось его разглядеть. Но потом, в один короткий момент, сквозь щель между брусьями я его разглядел.

– Кто это был? – спросила Лионелла.

– Виктор Харитонович Магит.

Выдержав значительную паузу, Лионелла проронила:

– Неожиданно.

– Я тоже ожидал увидеть кого угодно, только не его.

– На чердаке вместе с вами была Вера Петровна?

– Ошибаетесь, со мной в ту ночь была не она. Однако спустя несколько лет я рассказал об этом Вере Петровне. Вы, вероятно, знаете, что мы пытались сойтись, но прожили очень недолго.

– Как она отреагировала?

– Вернувшись к мужу, стала использовать эту информацию для достижения своих маленьких целей. Так сказать, непритязательный семейный шантаж.

– А мне показалось, что Вера Петровна шантажирует не только его…

– Вы про наш разговор? Да она просто ревнует, только и всего. На меня это не действует. Я никого не убивал.

– В отличие от Виктора Харитоновича? – спросила Лионелла.

– Я так не сказал.

– Вы думаете, что он убил Снегину?

– Могу только догадываться, – ответил Мезенцев.

– Вы осторожный человек.

– Театр многому учит.

– Снегина и Магит были любовниками?

– Судя по всему – да.

– В театре об этом знали?

– Никто даже не догадывался. Вероятно, они были очень осторожны. Вы наверняка знаете, кем был отец Веры Петровны. Узнай он об этом, Магиту как режиссеру пришел бы конец.

– Там, на сцене, они о чем-нибудь говорили?

– Да, но слов я не слышал. Сначала они пили вино, потом стали объясняться и в конце концов поругались.

– Постойте… – Лионелла удивленно замолчала, потом спросила: – Виктор Харитонович тоже пил вино?

– Они оба пили. Я даже видел бутылку. Пластиковая, широкой формы, совсем не похожа на винную.

– Как же вы все это рассмотрели?

– На сцене было светло. Прогон закончился, все разошлись, но свет почему-то не выключили.

– Что было потом?

– Магит ушел со сцены, и Снегина побежала за ним.

Лионелла достала из сумочки мундштук и вставила в него сигарету.

– Прошу… – Мезенцев щелкнул зажигалкой.

Она прикурила.

– Почему вы тогда же не заявили об этом в полицию?

– Я уже говорил, но повторю вам еще раз: со мной была замужняя дама.

– Могли бы соврать, что были на чердаке в одиночестве.

– Это было бы глупо. Все знали, что поодиночке туда не ходят. Ну, а когда сообщили, что Снегина покончила с собой, все потеряло смысл.

– И вы в это верите? – спросила Лионелла.

– У меня нет однозначного ответа, – отозвался Мезенцев.

– Я ведь знаю, почему вы рассказали про Магита.

– Я объяснил…

– Вы боялись, что Вера Петровна расскажет раньше.

– Да нет же…

– Знаете, что я вам посоветую? Расскажите об этом Митрошникову. Пусть он решает, что с этим делать.

– Думаете, ему это нужно?

– Я на это надеюсь.

Мезенцев вздохнул, словно о чем-то сожалея, поднялся с дивана и направился к выходу. Они сдержанно попрощались, и Лионелла закрыла за ним дверь.

Вернувшись в комнату, бросила взгляд на телефон, и тот, словно повинуясь ее желанию, зазвонил. Произошло то, чего она весь день ожидала: ей позвонил муж.

– Не спишь? – спросил Лев Ефимович.

– Еще слишком рано, – ответила Лионелла.

– Прости, не сориентировался по времени.

– Ты где? – напрямую спросила она.

– Венявский сказал тебе, что я отдыхаю на яхте.

– Как там с погодой?

– Тепло, – ответил Лев Ефимович. – Как у тебя дела? Как репетиции?

– То плохо, то хорошо.

– Уверен, что ты справишься. Тебя ждет оглушительный успех.

– Мне бы твой оптимизм.

– Не стану тебя отговаривать. На этой ниве я не преуспел. Просил, но ты в Москву не вернулась.

Возразить Лионелле было нечего, муж был прав. Она уехала, и он остался один. А что еще делать одинокому, еще не старому мужчине, как не завести интрижку на стороне?

– Когда возвращаешься? – спросила Лионелла.

– Дня через три, – ответил Лев Ефимович. – Но ведь ты не об этом хотела спросить.

– Тебе нужен отдых. Ты в последнее время слишком много работал.

– Струсила?

– Я не понимаю тебя, Лев.

– На самом деле ты хотела спросить, с кем я здесь. Так ведь?

– С кем-нибудь из друзей?

После недолгой паузы Лев Ефимович тихо проговорил:

– Иногда я задаюсь вопросом: тебе лень меня ревновать? Или я до такой степени не интересен тебе? Ты уверена, что у меня есть любовница, и она здесь, на яхте, но ты даже не спрашиваешь.

– Тебе нужно отдохнуть, – сказала Лионелла.

– Мне нужна ты.

Не ожидая такого поворота, Лионелла решила завершить разговор:

– Завтра репетиция, нужно ложиться спать.

– Спокойной ночи, – сказал Лев Ефимович и положил трубку.

Лионелла вдруг почувствовала, что ошиблась и что-то сделала не так. Она как будто стояла на краю обрыва, и под ее ногами осыпалась почва. Не будучи склонной к драматизации, она тем не менее понимала: настал момент что-то поменять или совершить нелогичный поступок.