– А я не могу отдать заявление. Ответственность слишком велика. Не хочу оказаться замешанным в неприятную историю.

– Повторяю вам: я обещала.

– А я повторяю, что не отдам заявление. Будем оформлять явку с повинной.

– Сейчас? – удивилась Лионелла.

– Но вы же хотите получить обратно свои серьги?

– Безусловно.

– Тогда подождите в соседней комнате.

Митрошников проводил Лионеллу в соседний кабинет и, уходя, предупредил:

– Когда будут улажены все формальности, я вас приглашу.

Оставшись одна, Лионелла взяла со стола стикер, свернула его кульком и закурила. Подошла к окну, открыла створку и выглянула наружу. Подобный антураж она лицезрела тысячу раз, все на этой улице было заурядным и далеко не новым.

Возле управления остановилось такси, оттуда вышла Вера Петровна Магит, хлопнула дверцей и неуклюже побежала к подъезду.

Через пару минут Лионелла услышала стук в соседнюю дверь и отчего-то разволновалась. Она отчетливо представила, какое разочарование постигло Веру Петровну в этот момент. Муж наверняка пообещал ей, что Лионелла заберет заявление, но дело приняло другой оборот.

Лионелле было не по себе, как будто, пообещав, она обманула.

Митрошников позвал ее через час. Лионелла вошла в его кабинет и увидела поникшую Веру Петровну Магит.

– Я извиняюсь перед вами, Лионелла Павловна… – заученно проговорила она, но следователь ее оборвал:

– Подождите извиняться. Сначала вернем потерпевшей серьги. – Он пригласил Лионеллу к столу, на котором лежала знакомая коробочка. – Проверьте, все ли в наличии.

Лионелла заглянула внутрь и увидела серьги с большими прямоугольными изумрудами.

– Их две. Зачем проверять?

Митрошников положил перед ней фотографию:

– Сверьтесь со снимком. Его предоставил ваш муж.

Она сравнила серьги с фотографией:

– Это они.

– Тогда распишитесь в ходатайстве на возврат изъятых ценностей. – Он указал пальцем на распечатанный формуляр. – А потом здесь и здесь. – Пока Лионелла расписывалась, Митрошников продолжил говорить: – Ввиду баснословной стоимости похищенных ценностей, возвращаю вам их несколько преждевременно, поскольку не хочу нести ответственность за сохранность.

– Так даже лучше. – Расписавшись в документах, Лионелла положила на стол ручку, закрыла коробочку и сунула ее в сумку.

Митрошников обратился к Вере Петровне:

– Теперь можете извиняться.

Она дословно повторила то, что уже говорила:

– Я извиняюсь перед вами, Лионелла Павловна.

– Давайте это забудем, – ответила Лионелла, но Вера Петровна неожиданно упрекнула ее:

– Вы пообещали Виктору Харитоновичу, что заберете заявление, и не забрали.

Лионеллу покоробило, что из них двоих виноватой оказалась она.

– Вы воровка и шантажистка, – сказала Лионелла. – Не смейте требовать от меня снисхождения. Вы его не заслуживаете.

В разговор вмешался Митрошников:

– Лионелла Павловна планировала забрать свое заявление, но в связи со вновь открывшимися обстоятельствами я отказал ей.

– И что же теперь делать? – расстроенно поинтересовалась Вера Петровна.

– Будем разбираться. Большего сказать не могу.

Митрошников отпустил Магит, но, когда собралась уйти Лионелла, сказал:

– А вас прошу задержаться.

Она вернулась к столу, села и уставилась в него взглядом.

– Хотите сообщить что-то новое?

– Мы установили номер телефона, с которого звонила та женщина во время вашего интервью на радио.

– Кому принадлежит телефон? – спросила Лионелла.

– Он зарегистрирован на постороннего человека. Такие номера называются «левыми».

– И что же? Совсем невозможно установить, кто звонил?

– Почему невозможно… Возможно. Но для этого нужно время.

– Ну так потрудитесь. Это ваша обязанность.

– Прошу не забываться. Мои обязанности по делу Снегиной закончились двадцать лет назад.

– Тогда зачем вы этим занимаетесь?

Глядя на нее, Митрошников обескураженно покрутил головой и делано рассмеялся:

– Мне это нравится! Не вы ли просили меня разобраться с этим звонком?

– Если бы не хотели, вы бы не разбирались.

– И это правда… Однако на этом новости не кончаются.

– Что еще?

– Для начала позвольте задать вопрос, – сказал следователь.

– Пожалуйста, задавайте.

– В разговоре с Верой Петровной вы сказали, что она шантажистка. У вас есть факты шантажа или к слову пришлось?

– Есть факты, – ответила Лионелла.

– Прошу их изложить.

– Я слышала, как она шантажировала мужа, просила перевести ее из второго состава в первый.

– Не понимаю. А в чем разница между первым и вторым составами? – поинтересовался Митрошников.

– Первый состав – основной.

– Вот в чем дело, – протянул следователь. – Я же говорю: гнилая ваша система.

– Не хуже вашей, – заметила Лионелла и продолжила: – Похожий разговор у Веры Петровны состоялся с артистом Мезенцевым.

– Тоже шантажировала? – удивился Митрошников.

– Да. Однако на этот раз, как мне показалось, она добивалась взаимности или попросту ревновала.

– К кому, если не секрет?

– Ко мне.

– Ну конечно… К кому же еще ей ревновать.

– Не стоит ерничать, – заметила Лионелла. – Меня этим не пронять.

– Простите. – Следователь покачал головой. – Глядя на эту особу, даже не подумаешь, что в ней бушуют такие страсти.

– Увы, это так.

– Предмет шантажа вам известен?

– Нет. О деталях они не говорили. Могу сказать только то, что Магит испугался, а Мезенцев – нет.

– Спасибо, что сообщили.

Лионелла спросила:

– Теперь я могу идти?

– Не так быстро, уважаемая… Еще один вопрос. Вы знакомы с рабочим сцены по имени Рудольф?

Она покачала головой:

– Нет, не припомню.

– Обычно его зовут Рудиком, невысокий такой, худой, лет сорока пяти.

– Рудик, который недослышит?

– Точно! Именно он.

– Видела его несколько раз.

– У вас не было с ним конфликтов?