В модном платье, с красиво уложенными волосами, Лионелла вошла в зрительный зал, и к ней немедленно устремился Виктор Харитонович Магит.

– Лионелла Павловна! Есть разговор.

Она остановилась:

– Слушаю…

– Умоляю, не губите мою жену.

Лионелла ожидала чего-то подобного, но не предполагала, что это произойдет так быстро. По всему было видно, что Магит с нетерпением ждал, когда она явится.

– Никогда не думала, что Вера Петровна решится на такое безрассудство, – ровно проговорила она.

– Простите, бога ради! Она не такой плохой человек! Прекрасная жена, хорошая мать…

– Это к делу не относится. – Лионелла до последнего держала интригу. – Хорошие люди драгоценностей не воруют.

– Бес попутал! Вера Петровна очень раскаивается. – Магит шагнул к Лионелле и, оказавшись на непозволительно близком расстоянии, прошептал: – Она клептоманка.

Лионелла опасливо отстранилась:

– Сейчас придумали или заранее подготовились?

– Спросите у следователя Митрошникова! У Веры Петровны имеются приводы в полицию. Она наблюдалась у психиатра.

– Если это болезнь, почему вы ее не лечите?

– Клептомания – не болезнь, а болезненная зависимость, сродни алкоголизму или наркомании. Она очень устойчива и тяжело поддается лечению.

– Сочувствую, – проронила Лионелла и впервые за весь разговор посмотрела Магиту в глаза: – Я заберу свое заявление, но мне бы хотелось получить назад свои серьги.

– Вера Петровна привезет их Митрошникову. – Магит взял руку Лионеллы и, склонившись, запечатлел на ней поцелуй: – Вы благородная женщина.

Он взбежал по ступеням на сцену и, обернувшись к актерам, хлопнул в ладоши:

– Всем здравствуйте! Начинаем!

Виктор Харитонович начал репетицию со сцены Лионеллы, которая не удалась ей днем раньше. И пока Лионелла и Строков говорили текст, он ходил большими кругами и делал отрывистые замечания: «так-так», «хорошо», «чуть мягче».

Но вскоре Строков удостоился подробного замечания:

– Не пережимайте, Платон Васильевич. Ваш герой – разочарованный человек, он разуверился в себе, осознал свое ничтожество и смирился с судьбой. Войницкий ни на что не рассчитывает.

– Хорошо, – сказал Строков и, развернувшись к Лионелле, прочитал свой текст: – Могу ли я смотреть на вас иначе, если я люблю вас! Вы мое счастье, жизнь, моя молодость! Я знаю, шансы мои на взаимность ничтожны, равны нулю, но мне ничего не нужно, позвольте мне только глядеть на вас, слышать ваш голос…

– Тише, вас могут услышать! – сказала Лионелла, не глядя на Строкова.

Магит прочитал ремарку:

– Идут в дом…

Лионелла пошла по сцене, Строков двинулся за ней:

– Позвольте мне говорить о своей любви, не гоните меня прочь, и это одно будет для меня величайшим счастием…

– Это мучительно, – ответила Лионелла.

– Оба уходят в дом… Хорошо! – Виктор Харитонович подвел черту: – Строков и Баландовская свободны. Мезенцев, Петрушанская, прошу вас – на сцену. Репетируем начало первого действия со слов няньки «Кушай, батюшка!»…

Лионелла кивнула Строкову и спустилась в зал. Собираясь устроиться где-нибудь в десятом ряду, она заметила Анжелину Зорькину, которая сидела в первом, и уселась рядом с ней.

– У вас красивая кофточка.

– Вам нравится? – Зорькина отвлеклась от своего телефона.

Лионелла поняла, что начало удачное, и углубила тему:

– Розовый цвет вам к лицу.

– Очень люблю розовый. – Анжелина поправила бретельки бюстгальтера. – Вырез большеват, а так – ничего.

– Расцветочка милая, – сказала Лионелла и перешла к делу: – Я слышала, на вас напали в запаснике?

– Кто вам сказал?

– Костюмерша Тамара.

– Мне очень неловко, – смутилась Зорькина. – Наверное, показалось. Просто зацепилась юбкой за декорацию и запаниковала. Там было темно.

– Не обманывайте себя, дорогая. Это было привидение? Верно?

– Пожалуйста, никому не рассказывайте.

– Что в этом такого?

– Засмеют. Ведь я, как дура, упала в обморок.

– Как все было?

– Я шла в костюмерную, – начала рассказывать Зорькина. – И нет чтобы пройти через сцену с другой стороны, так пошла через этот чертов запасник. И в тот момент, когда проходила мимо статуи Командора, возникла фигура в белом, схватила меня за юбку и потащила в глубь запасника, за декорации.

– Это была женская фигура? – спросила Лионелла.

– Кажется – да.

– Вы ее разглядели?

– Какое там! – Анжелина Зорькина махнула рукой. – В голове было только одно: вырваться и бежать.

– Ну хоть что-нибудь, хоть краешком глаза…

– Она была белой, а здесь, – Анжелина показала на грудь, – темное пятно вроде расплывшейся крови.

– Испугались?

– Еще бы! С такой силой дернулась, только бы вырваться! Слава богу, сбежала. – Сказав это, Зорькина замолчала.

Помреж тем временем объявила перерыв. Зорькина ушла, а Лионелле позвонил Митрошников.

– Жду вас у себя в кабинете, – кратко сказал он.

– Сейчас?

– Да, и как можно быстрее.

Лионелла предупредила Терехину, вызвала такси и поехала в управление.

Войдя в кабинет, она с порога сказала:

– Я хочу забрать свое заявление.

Следователь никак не отреагировал на ее слова и только мрачно обронил:

– Кажется, вы были правы…

– В чем? – поинтересовалась она.

– Утром я говорил с костюмершей Тамарой Колесниченко. Она действительно знает, кто вызвал Кропоткину на замену Костюковой.

– Кто? – спросила Лионелла.

– Ей позвонила Вера Петровна Магит и вызвала на замену от имени мужа.

– Но Виктор Харитонович был не в курсе, – заметила Лионелла.

– Я это знаю.

– Значит, она соврала.

– Выходит, что так. При таком раскладе нам с вами не с руки отзывать заявление.

– Почему?

– Не знаешь, чего еще ждать от этой женщины. Костюмерша также сообщила, что в день рокового спектакля видела, как Вера Петровна крутилась у гроба Панночки.

– Я обещала Магиту забрать заявление и не могу идти на попятную, – сказала Лионелла.

Но Митрошников твердо заявил: