– Точно нужен, – он улыбнулся повелительно.

– Как скажешь, – пожал плечами парень. – Что за подарок?

– Твоя первая.

– Ты забыл? Она уже была, – хмыкнул сероглазый.

– Нет. То – не важно, – отмахнулся он. – Это было не для твоего удовольствия, всего лишь необходимость. Тебе нужна та самая первая.

– И кого ты хочешь предложить?

Минуту они сверлили друг друга взглядом, пока парень, наконец, не понял, что он имеет ввиду.

– Это… Очень щедро с твоей стороны.

– Возможно, даже слишком щедро. Поторопись, пока я не передумал.

***

Парень с серыми глазами чуть не сошел с ума на месте.

Он не хотел убивать его быстро. Он хотел, чтобы это существо страдало. Он подбирался к нему так долго!.. Он сделал для этого так много плохого!.. А теперь… Но он должен торопиться. Он должен что-то сделать, пока это существо не решило, что он слишком долго раздумывает, что не хочет убивать свою первую.

Свою единственную. Вот, как он мог бы сказать.

Парень думал, что она всего лишь часть его игры. Его извращенной мести. Его неуемной страсти к убийству человека, который лишил его всего. Который… Ему привычно почудился холод на своей спине, забирающийся под кожу. Показалось, будто снова липкая густая жидкость пропитывает футболку.

Потер лицо руками так сильно, что мог бы выдавить глаза и содрать кожу, если бы надавил еще чуть-чуть. Наваждение не хотело уходить, его воспоминания никогда не были к нему добры, никогда не жалели. Что бы он не делал, чтобы не чувствовать этого холода тела мертвой матери, все было без толку. И только с ней его холод отступал, и он не чувствовал, что остывает вместе с мамой, умирает вслед за ней. А теперь это существо хотело забрать ЕЕ! И, парень не сомневался, что чудовище легко убьет ее сам, если ему покажется, что пора.

Решения приходили быстро. На подготовку практически не нужно было времени. Всего пара дней, по истечение которых парень с серыми глазами ждал Марину в гараже. Она зашла быстро, не хотела быть долго вне дома, чтобы не вызвать подозрений. Марина замерла, вглядываясь в лицо парня.

– Сегодня? – ее голос сел.

– Да.

– Я…Кхм… – прочистила горло, сжала руками край рабочего стола, который предназначался для инструментов, но которым никогда не пользовались по назначению. – Что я должна сделать?

– Сесть с ним в машину.

– Он куда-то собирается?

– Сделай так, чтобы собрался, – сжал зубы парень с серыми глазами.

– И ты его отпустишь? – Марина с надеждой посмотрела на него. – Моего сына ты отпустишь?

– Я же обещал, – солгал он.

Марина коротко кивнула, и вышла.

Когда Марина и существо садились в машину, тормоза были уже неисправны. Парень ехал следом, на достаточном расстоянии, чтобы его не заметили. Он должен был убедиться в том, что существо мертво. Неисправная машина чудом без приключений завернула за поворот, а потом… Звука удара не было слышно за гудением мотора и шелестом шин об асфальт. Зато взрыв разнесся на всю округу. Пламя огня взметнулось над низкими деревьями, почти согревая парня.

Он медленно проехал мимо пылающей машины. Убедился, что в ней двое, и поспешил к НЕЙ. На въезде в город его затрясло. Он не мог сжать руль, зубы стучали так, что язык пришлось прижимать к небу, чтобы не откусить его и не захлебнуться собственной кровью. Прижался к обочине и едва успел открыть дверь, как его вырвало. Вот и все. Он ожидал счастья, ликования, ощущения свободы, но не того, что он будет блевать на дороге, как залетевшая малолетка. Ему было противно от себя самого. Он убил врага. Пусть не так, как мечтал, но все же. И что теперь?

… Когда он вернулся, то увидел, что она ему не верит. Он не знал, чего больше хочет: доказать, что ни в чем не виновен, или сознаться и рыдать у нее в ногах, вымаливая прощение, а значит, очищение своей души. Это настолько заняло его мысли, что он почти не заметил, когда она стала прощаться. Сначала он даже не поверил. Разве она могла с ним так поступить? Разве он мог пережить это?

Он действительно подумывал дать ей себя убить. Он закончил все дела, он все успел. После он начал интересоваться, как это произойдет. Было любопытно, на что хватит ее фантазии. Узнать оказалось не слишком просто. Удалось только выяснить дату. А потом посадить в свою машину вместо себя сына Марины. Он держал его больше двух лет, и, когда сказал, что тот свободен, уговаривать его не пришлось. Парень прыгнул в автомобиль и вдавил педаль газа. Сероглазый удивился, когда машина не взорвалась сразу же. Покатался по городу за своим бывшим пленником, пока не увидел в одной из машин в потоке Леру с каким-то мужиком.

Все стало понятно. Она хотела сделать это сама. Он не верил до последнего. Это же глупо. Разве ты не видела, что происходило в твоем собственном доме? Он припарковался так, чтобы видеть обе машины, чтобы разглядеть ее лицо.

Когда она нажала на кнопку, он пожалел, что не взорвался в той машине. Ему показалось, она даже не плакала. В то время, как выжило его тело, но окончательно сдохла душа, она даже не заплакала.

Макс уже выключил свет, а я все еще смотрю в темноту жуткой комнаты. Мне кажется, что если сейчас вновь осветить жуткое помещение, на стенах не будет фотографий убитых женщин, в полу не будет сливов, куда десять лет назад стекала кровь, не будет камеры, которая стала предсмертной для такого количества несчастных… И мой отец не окажется… Не могу это сформулировать даже в своей голове. Просто не могу.

– Пойдем… – Макс обнимает меня за плечи, подталкивает к вертикальной лестнице.

– Погоди, – не удерживаюсь я. – Включи свет еще раз…

Он ничего не говорит. Просто клацает тумблером, позволяя мне убедиться в том, что все это правда, а не очередной бред в моей голове. Хотя, я уже не уверена ни в чем. Разве может это быть правдой? И почему я так легко поверила в эту правду?.. Картинки прошлого одна за другой мелькают перед глазами. Сергей Золотов, один из лучших адвокатов, один из самых уважаемых людей города, тот, кто воспитал меня, вырастил… И хотел убить? Не поэтому ли я так отчаянно обвиняла Макса, потому что в душе чувствовала что-то…

Мысли сбиваются, обрываются, скачут, как блохи. Мне хочется вытравить их из себя, вытащить раскаленными щипцами, выблевать вместе с остатками алкоголя и страха.

Макс ничего не говорит. Идет следом за мной по тропе. Сколько девушек прошло здесь к своей смерти? Я считаю шаги. Мне почему-то важно знать, сколько шагов они сделали от дома, в котором я выросла, до своего личного ада. До ада, который я теперь разделила с ними.