Они продолжали идти по пустому тронному залу, от каждого шага Оэлунна оставался кровавый след, но Юнсан этого не замечал.

– У меня не отрастёт вторая голова, Оэ.

– А было бы занятно. Представь себе: съел жемчужину другого дракона – и у тебя отросла его голова. Вторая. Или третья? И какая бы отвечала за что, ты не задумывался? Я имею в виду, если у тебя две головы, то кто управляет руками, а кто нога…

– Оэлунн?

– Так какая она на вкус, отцовская сила?

– Твоя рука, Оэлунн.

– Ну скажи. Тебе больно?

– Оэ, у тебя кровь.

Младший брат покосился вниз и обнаружил, что рука, в которую влил кровь Заан, стала совершенно чёрной. Выругавшись, он задрал рукав, и из раны хлынуло что-то чёрное, вязкое, тяжёлое. Каждая капля, падая на пол, обжигала мрамор огнём, обращая его в такое же месиво, расползаясь от Оэлунна по стенам, оплетая Юнсана, который грустно смотрел на брата.

– Это было самоубийство, Оэлунн.

– Юнсан!

Оэ рванулся, чтобы схватить старшего за рукав, но поймал лишь пустоту. Чёрный ихор поглотил Небесный дворец, и Оэ пришлось двигаться в темноте наощупь, безрезультатно пытаясь вспомнить, как выглядят Небеса, в надежде, что это поможет вернуться. Или найти брата.

«Посмотри, как было прекрасно небо, Оэлунн».

***

…Он сидит на утёсе, свесив ноги вниз. Чёрный ихор капает с его пальцев. Оэ так задумался о том, что произошло, что не сразу заметил огромную золотую змею, что летела в его сторону, а рухнув рядом, обернулась в старшего и совершенно недовольного брата.

– Как ты мог, Оэ?

Ох уж это холодное лицо, полное скрытой трагичности! Нет, эмоции его определённо погубят.

– И я тебя рад видеть, Юнсан.

– Не заговаривай меня. Небо тебя изгнало, Оэ! Я видел, что ты не смог вернуться в Небесный город.

– И лун-ван ничего не может с этим сделать, разве не занятно? – Оэлунн выглядел совершенно не обеспокоенным, он даже улыбался. – В этом мире есть вещи, которые нам с тобой неподвластны. Вот так живёшь, не трогаешь никого, и в один прекрасный день просто не можешь вернуться домой. И ведь никто не пришлёт тебе скрижали с обвинениями. Даже смешно.

– Это не шутки. Ты перестал работать.

– А я начинал? Хотя… Возможно, Небо не считает то, что я делаю, работой.

– Оэ… Разве сложно было изучать всё, что тебе интересно, и нести свои обязанности?

– Нет, ну вы посмотрите на него. В детстве читал нотации о том, что нельзя воровать отцовские книги, теперь пытается вернуть на путь истинный, как будто сам не знает, что это не поможет. Это так… мило. Не вижу смысла тратить на это время.

– Да что ты изучаешь?!

– Круг перерождений. Жизнь. Смерть. Бессмертие, – Оэ пожал плечами. – Не переживай, мне вполне комфортно в Цияне, брат.

– Ты настроил всех против себя.

– И мне есть до этого дело? Войной на меня дэви пойдут?

– Оэ… Если я умру, то что ты будешь делать?

– Вернусь, – Оэлунн наконец посмотрел в глаза брату и хищно оскалился. – Забавно было бы, как считаешь?

– Это так не работает.

– Вот мне и интересно, почему это работает именно так, брат? Не переживай. Ты – лучший лун-ван, чем я. Жалко только, что погулять по дворцу больше не получится… С другой стороны, знаешь, как много видят ночью звёзды?

– Ты… невыносим. Обещай мне, что ты не пойдёшь смотреть на Сораан. Я не смогу тебя вытащить. Не повторяй путь тех, кто заигрывал с Бездной, пожалуйста.

– Я не безголовый, – Оэ хмыкнул. – Скелет отца – неплохое напоминание о том, чего делать не стоит. Занимайся своими обязанностями, брат.

– Ты не пойдёшь к Заану?

– Конечно, нет.

– Ты врёшь.

– Что?

– Ты всегда врал, Оэлунн.

– Юнсан?

– Ты убил себя, брат.

Прежде чем он успел вскочить, Юнсан обернулся в дракона, и острые когти сомкнулись на его теле, разрывая на несколько кусков.

«Посмотри, как прекрасна Бездна, дэв».

***

Он очнулся в тронном зале Сораана, оплетённом живыми ветвями. Ида задумчиво стояла, склонившись над ним, и рассматривала дракона, совершенно забыв, что нужно мигать глазами. Неживая. Это лицо, этот голос, каждое её движение – просто маска. Оэ хотел подняться, но его рука вросла в пол, венами уходя во что-то живое, из чего и состоял на самом деле этот дворец.

– Ты странный, дэв.

– Удивила.

– Ты убил себя.

– Вполне вероятно. Но ведь даже твой брат не знает, что будет со мной, разве не занимательно?

– Зачем?

– Чтобы жил Юнсан. И этот ошмёток, который он подобрал. Довольно бесполезный экземпляр.

– Ош-мё-ток… Смешно, – Ида улыбнулась. – Точное слово. Я запомню. Но зачем?

– Он мой брат.

– Ты не очень-то похож на того, кто будет рисковать ради брата.

– Как тебе угодно.

– И всё же… – Ида села напротив. – Зачем?

– Потому что я так хочу. Неужели даже вы не понимаете?

– Не очень. У нас есть цели. У Юнсана тоже, это понятнее. А ты… Без всего.

– Неверно. В последнее время у меня была вполне себе конкретная цель. Мне были интересны вы.

– Посмотрел?

– Посмотрел.

– И что понял?

– Как всё исправить. Вас. Брата. Мир.

– Да ну, – Ида присвистнула, недоверчиво рассматривая дракона. – Заан до этого не додумался.

– Маленькая тень… Потому что вы все – части единого организма. Разделённого, страдающего, воющего. Грызёте и убиваете друг друга, отгораживаетесь, не умеете взаимодействовать. Пытаетесь выяснить, кто имеет больше прав на существование. Всё, что нужно… – в глазах Оэлунна читалось что-то страшное, холодное и расчётливое. – Всё, что нужно, чтобы вы перестали рассыпаться – это объединить вас. Раз и навсегда.

«Посмотрите, как прекрасны миры…»

– И ты знаешь, как это сделать?

– Ещё нет… Но я уже знаю, в чём причина. Это дорогого стоит, маленькая Тень. Не из праздного же любопытства я столько лет слежу за этим миром, – Оэ оскалился. – Хотя вы можете считать так, как вам удобней.

– Ты умрёшь, – Ида склонилась так, что рыжие волосы упали ей на плечи. – Ты умрёшь очень мучительной смертью, Оэлунн. А потом твой брат. И твоё Небо. Жалкие отговорки, бессмысленные жертвы. Смотри, ты уже пророс в нашем городе.

Ветви оплетали дракона и вдруг дёрнули вниз, утаскивая дальше и дальше, в темноту, туда, где горел огонь, переплавляющий любые души, вечный и беспощадный…