Тактическая схема была простой и эффективной: под прикрытием огня группы прикрытия к узловым точкам позиций противника направляются пешие и моторизованные смертники. Как только кому-то удается подорвать позицию противника или хотя бы подорваться достаточно близко для контузии, группа прорыва делает быстрый бросок и захватывает позицию, добивая не пришедших в себя солдат противника. Дальше они садятся на машины и бэтээры и просто едут, пока не столкнутся с сопротивлением.

– Ихва, дай посмотреть…

Магомед передал трубу брату, мрачно прикидывая, что местность голая совсем. Даже складок местности почти нет.

Плохое место. Хвала Аллаху, в Ираке нет «АГС»[64]. Если бы были – на такой местности никто бы не прошел.

За спиной совещались амиры.

Потом решили с днем атаки и распределили прибывших снайперов. Магомеда приписали к сектору, которым командовал амир Рустам, а его люди были в основном из ИДУ и ДИВТ[65]. Магомед должен был обеспечивать атаку…

– Откуда ты?

Магомед чиркал в блокноте, помечая ориентиры, и промерял расстояния охотничьим лазерным дальномером. Амир Тимур был рядом, а его «шестисотый» «Мерседес» они загнали за дом. Сами же они находились на крыше, плоской, как и крыши всех арабских домов.

– Из Махачкалы.

– Это Кавказ, да?

…

– Мне дед говорил, ваших ссыльных к нам привозили. Грязные, голодные, да. Мы их учили землю обрабатывать, они не знали, что такое кетмень, да…

Магомед подвел черту под вычислениями.

– Во-первых, я аварец и мой народ никогда не ссылали. Во-вторых, мы имели и имеем свою землю и никогда не голодали, понял?

Амир шутливо поднял руки.

– Не обижайся, брат. Это все Сталин виноват.

– А зачем ты об этом говоришь? Больше не о чем поговорить, да?

– Брат, просто к слову пришлось.

Свистнула пуля, шлепнула в стену.

– Вай…

– Не нервничай, – сказал Магомед, – это беспокоящий обстрел. С такого расстояния они вряд ли попадут. Не маши руками.

Но амир Рустам полез вниз…

Для атаки они подготовили несколько смертников, пеших и на машинах. Магомед не участвовал в этом, он определил позиции и передал схему амиру Тимуру. Тот почиркал в ней и передал для исполнения.

Магомеду это не понравилось. Он писал схему не просто так и видел, что Тимур внес в нее исправления, не понимая, что он делает и зачем, просто ему надо было показать своим людям, что он амир и его слово последнее, вне зависимости от того, правильное оно или нет. Это плохо, потому что это тщеславие. А то, как он полез вниз, услышав свист пуль, говорило о том, что он еще и труслив. Это плохо…

Но, в конце концов, он обладал определенной долей автономии в принятии решений, и после того, как операция закончится, он отсюда уедет…

Ас-саляту ва-с-саляму алейка йа расулюлЛах, ас-саляту ва-с-саляму алейка йа наби-ал-Лах, ас-саляту ва-с-саляму алейка йа саййида-ль-аувалине ва-ль-ахрыйн…[66]

Перед атакой они встали потемну. Наскоро совершили намаз. Смертники молились отдельно, у одного из домов стояли два самодельных, сделанных кое-как броневика. Это не было проблемой – броневики на один раз.

Кьуль а’узу би Рабби-ль-фаляк. Мин шарри маhаляк. Ва мин шарри гьасикын изаа вакаб. Ва мин шари-н-наффысати фи-ль-укад. Ва мин шарри хасидин изаа хасэд[67].

Еще несколько смертников одевали бронежилеты и рюкзаки. В рюкзаках – взрывчатка. Операции истишхада придумали не в ИГ, но только ИГ довело тактику и стратегию амалиятуль истишхадии[68] до высшей степени, до основного приема в войне. В этом они тоже не изобрели ничего нового, просто позаимствовали практику большевиков семнадцатого года. А она очень проста и состоит только из двух основных постулатов. Первый – можно все, что не противоречит законам физики. Второй – дай народу то, что он хочет, и неважно, насколько это безумно, гибельно, безнравственно, страшно или аморально. Если массовое использование смертников эффективно, если не переводились желающие ими стать, если хватало взрывчатки, то в чем же дело?

Магомед завершил намаз первым и приступил к выполнению действия, которое не менее важно, чем намаз, – проверка винтовки. Он решил использовать винтовку калибра 12,7, потому что видел, что позиции противника, его огневые точки довольно неплохо защищены мешками с песком и прочим. И у него была винтовка типа «99» – китайский вариант полуавтоматической «AW50», одной из самых точных в мире. Полуавтоматическим огнем можно было выбить позицию «ДШК» прежде, чем пулеметчик успевал накрыть тебя. Да и мало у курдов было «ДШК»…

Аллахумма, ля сахля илля ма джа’альта-ху сахлян, ва Анта тадж’алю-ль-хазна иза ши’та сахлян![69]

Два года назад Магомед читал это ду’а перед экзаменом в престижном московском вузе. Сегодня он читал это ду’а перед жестоким боем.

– Муса, ты все понял, что надо делать? – спросил Магомед, прочитав трижды положенное ду’а.

– Аллах свидетель, все сделаю.

– Аллах да поможет нам…

Прием этот был приемом отвлечения и основан он был на старом трюке спецназа ГРУ. В Афганистане один из бойцов, желая отвлечь внимание противника на себя, снимал ДТК с автомата и давал очередь. Такая очередь сопровождается большой вспышкой и дульным пламенем, а если под ногами пыль, как часто и бывает в Афганистане, то и пылью. Противник думает, что по вспышке засек, откуда работает пулемет, и переносит огонь туда. Здесь Муса должен был перемещаться с позиции на позицию и делать одиночные выстрелы, заставляя противника думать, что там и есть снайпер. Сам же Магомед щепетильно относился к маскировке, он специально или расстилал брезент, чтобы при выстреле не поднималась пыль, или поливал землю водой, хотя вода здесь была дорогим удовольствием…