— Тогда совсем странно, почему вы в разных покоях живете, — вдруг выдает мачеха, ехидно улыбаясь нашей растерянности...

— Ничего странного, мадам, — с легкостью парирует муж. — Ведь спим-то мы все равно в одной кровати, а этот главное.

Да?

Разумеется, мне пришлось идти спать к мужу в покои. Зита и Гита помогли быстренько принять ванную, вытерли насухо, и облачили в новый шелковый пеньюар от Томаса.

Бледно розовая ткань нежно оттеняла белую кожу, что выглядело весьма неплохо. Кружево подчеркивало округлости там, где надо и предавало моему облику еще больше женственности.

Глядя в зеркало, я разнервничалась не на шутку. Сама бы надела его с удовольствием через пару дней и пошла бы брать штурмом моего непреступного Терриана, а сейчас почему-то боюсь. Всё кажется, что рано еще нам переходить на новый более физически близкий  уровень.

Демонстративно громко хлопаю дверью своих покоев, стучу каблучками по коридору и так же поступаю с дверью мужа. Пусть подавятся, злючки.

— Проходите, милая супруга, не стесняйтесь. Мои покои всегда открыты для вас, — раздается из спальни. Так, кто-то, видимо, не совсем правильно понимает цель моего визита.

Мельком оглядываю гостиную, совершенно не похожую на мою. Здесь все  отделано в темно-синих тонах: и тяжелые портьеры, и стены, и мягкие кресла с диваном, что изысканно гармонирует с красным деревом, из которого выполнена остальная мебель.

Спальня тоже соответствует данному стилю. И честно говоря, очень мне нравится. Даже больше, чем моя. Здесь теплее, что ли, здесь хочется предаваться страсти с любимым супругом, тогда как в моей — отдыхать в одиночестве.

Кстати, муж вон уже расположился в кровати. Спасибо, хоть не раздет. В светлых обтягивающих брюках и белой свободной рубашке. Безумно похож на героя-любовника из какого-нибудь исторического фильма.

— Терриан, вы же понимаете, что я здесь просто по необходимости. Чтобы эти зме… леди прикусили свои язычки.

Смотрит на меня с иронией. Только сейчас понимаю, что ему абсолютно плевать на наших гостий и их мнение. Тогда зачем позвал?

— Змеледи? Интересное определение, — улыбается на мою растерянность. А я совершенно теряюсь. Нечасто он меня балует хорошим настроением, как сейчас. А ведь я уже выяснила, что весьма чувствительна, когда он такой общительный, ироничный и сексуальный при том. Чего только стоит эта рубашка! Меня сносит бурной волной в самый что ни на есть романтический настрой. — Идемте, Кат, ну что вы застыли там?

Хлопает ладонью по кровати рядом с собой. Вроде бы пока ни на что не намекает, и если я сама на него не наброшусь, то ночь вполне может пройти спокойно.

— Может быть, мне не обязательно ночевать здесь? — вдруг приходит спасительная мысль. — Когда все уснут, я потихоньку вернусь к себе.

Поджимает губы на мое высказывание. Ему явно не нравится, но молчит… пока... позволяет думать, что у меня есть возможность для побега? Похоже, так и есть. Когда подхожу вплотную к кровати, осматривает внимательно и… равнодушно. То есть, кажется, что равнодушно, но я уже немного научилась отмечать признаки разных эмоций на его лице. Эти чуть раздувшиеся при моем приближении ноздри, потемневший взгляд, почти полное отсутствие радужки... кое о чем говорят.

— Милый наряд, — комментирует глухо. Ох… не так я планировала презентацию белья, совсем не так. — И давно Жернеу балуется изготовлением подобного?

— Нет, после моей жалобы на нашу свадебную ночную рубашку, — отвечаю, не подумав, и тут же ловлю очередную порцию интереса к себе, а точнее к моей обновке.

— Я плохо помню, что с ней не так? — Он как будто провоцирует меня на откровение.

— Все не так, — ухожу от ответа, а он не настаивает дальше.

— И вы, значит, решили надоумить королевского модиста создать вот это провоцирующее изделие?

Эх, хря я вовремя язык не прикусила. Мы моментально оказываемся на очень зыбкой почве.

— Нормальное изделие, — надо сбить его с мысли, что у меня была цель соблазнить его. А то еще возомнит о себе. Подхожу к кровати с противоположной стороны, отдёргиваю одеяло и забираюсь под него. Но не ложусь. — Все-таки я побуду здесь немного и вернусь в свою комнату.

Добавляю решительности в голос, на что Терриан без возражений кивает. Мол, да на здоровье, никто и не держит особо.

Некоторое время сидим в тишине, глядя перед собой. Да уж, ситуэйшн. Кусаю губу, не зная, как вернуться к легкой непринужденной беседе.

— У вас с мачехой и сестрой странные отношения, — Терриан отступает, видя, что зашли в тупик. Попробует снова или можно вздохнуть спокойно и не ждать второй попытки сблизиться? А может, как и я, хочет укрепить то, чего мы достигли сегодня? Ведь мы же явно стали чуточку лучше понимать друг друга, и как будто даже подружились. Другой вопрос: нужна ли ему эта дружба?

— Есть немного, — отвечаю сдержано. — Я ведь вам уже говорила, что наша свадьба, скорее всего ее идея.

— Есть предположения, зачем ей это нужно? — спрашивает расслабленно, но я чувствую, что его волнует данный вопрос.

— Она ненавидит меня, — это то, что мне известно точно. Все остальное — домыслы, о которых я не решаюсь пока говорить.

— И давно вы поняли? Кат, мне любопытно, сколько вы уже живете с этим ощущением? — он опять пытается перейти на новый уровень отношений, но уже не физический. И такой подход мне ближе. То, что он хочет знать обо мне больше — хороший знак. Только вот рассказать всё я просто не смогу. Почувствует ли он, что я не до конца честна? Надеюсь, что нет.

— Недолго, — отвечаю скренне. Кат и правда была до невозможности наивна в данном вопросе, либо просто не так воспитана, как я. Чересчур доверчива и проста. У нее и мысли не было, что кому-то придет в голову ее использовать, особенно тем, кого считала близкими людьми. — Свадьба открыла мне глаза.

— Она что-то сделала такое, что вас сильно потрясло? — муж поворачивается на бок, вижу на его лице участие.

Придется сочинять что-то правдоподобное. Ложь, замешанная на правде, воспринимается легче.

И я выдаю ему все о Ларфексе. О том, как нас познакомила Мар Тина и потихоньку подталкивала друг к другу, о своих первых чувствах к мужчине, неуверенных и наивных. О том, как нам тайком подстраивали встречи. Да, я нашла подробности в воспоминаниях Кат, когда занялась ими всерьез.

Рассказывая все это генералу, сама структурирую свои-чужие знания. До того не было возможности так подробно проанализировать ход событий приведших к тому, что едва не лишилась главной ценности невесты — ауры.

— Я подозревал нечто подобное, — отзывается муж, хмурясь и напряженно размышляя над моим рассказом.

— Терриан, вы думаете, она делала это все из ненависти? Чтобы подставить меня перед всеми? — Я не могу напрямую спросить его об интригах мачехи. Слишком это будет неправдоподобно, что я из доверчивой клуши вдруг в один миг стала разбираться в дворцовых, нет, в межгосударственных интригах. На самом деле, я и сама сомневаюсь в тех выводах, которые успела сделать за время появления в этом мире. Слишком мало знаю о местной политике. И вот он шанс. Вдруг Терриан просветит меня в данной теме.