— Сережа, вот она, машина, — растерянно заметилая.

— Отойди от нее.

Для большей убедительности Циркач схватил меня за руку иоттащил в сторону. Потом вернулся к машине, присел на корточки и стал что-тотам осматривать, Я томилась рядом, улучив момент, забросила в кусты бумажныйшарик и с облегчением вздохнула. Сережа поползал минут десять, потом поднялся,отряхнув брюки, выглядел он по-прежнему озабоченным.

— Ключей нигде не видно? — спросил он.

— Нет.

— Идем к тетке.

Мы поднялись в квартиру. Серафима была дома.

— Где тебя черти носят? — накинулась она. —Есть у тебя совесть? — Тетушка покосилась на Циркача. — Конечно, японимаю, высокие чувства — это свято, но и о родственниках иногда думать немешает.

— Ты давно дома? — спросила я.

— Часа два, а что?

— Не видела, кто подогнал машину?

— Какую машину? — Серафима началахмуриться. — А ты на чем приехала?

— На Сережиной.

— А моя где была? — На лице тетушки появилисьпервые признаки большого неудовольствия.

— Посмотри ключи в почтовом ящике, — вмешалсяСережа, я насторожилась, а он пояснил:

— Просто это логично.

Я спустилась вниз, открыла ящик и увидела связку ключей насимпатичном брелоке.

— Есть? — спросил Сережа, когда я вернулась вквартиру.

Я кивнула. Как видно, он успел вкратце поведать Серафиме онаших приключениях. Тетушка выглядела потерянной и несчастной, ее обычныйоптимизм был при смерти.

— Дай ключи, проверю машину, — сказал Сережа.

— Я с тобой пойду.

— Зачем? Лучше чайник поставь. — Он ушел, а мы сСерафимой отправились на кухню.

— Вот как бабахнет сейчас, — тоскливо глядя вокно, сказала она. — И накроется моя тачка…

— Вряд ли, — утешила я.

— Много ты понимаешь. Циркач сказал: четыре трупа. Порасматываться. Руки-ноги целы, но это не вечно. Юрик вразнос пошел.

— Вряд ли, — утешила я, а тетушка начала бледнетьот злости. — Там был Руслан, — пришлось пояснить мне. — Хорошийпарень, по мнению Ильи Сергеевича…

— Как это? — не поняла Серафима. — Помолчи,Циркач возвращается! — О чем молчать-то?

— О Руслане.

— Господи, с ума сойдешь на старости лет…

— Порядок, — сказал Сережа, возвращая ключи.

— Кто же машину сюда перегнал? — озадачилась я.

— Разберемся. — Сережа сел за стол, тетушкавзглянула на него, потом на меня и тяжело вздохнула. Следующие полчаса мы пиличай и выслушивали инструкции. Так как они больше касались Серафимы, я смотрелав окно и думала о своем. Циркач собрался уходить, я проводила его до порога.

— У вас что, роман? — проворчала тетушка, когда заним закрылась дверь.

— А я знаю? Кто-то ведь должен вытащить нас из дерьма.

— Ты ведь про заказные убийства ему не рассказала?

— Еще как рассказала.

Тетушка покрутила пальцем у виска.

— Племяшка, может. Циркач с руки ест — не спорю, но,будь он ласковым добрым мальчиком, не стал бы тем, кто он есть. Улавливаешь? ОнЮркин враг и в данной ситуации будет думать, как его завалить. А кто о нас,грешных, подумает?

— А у тебя голова на плечах для чего? — фыркнулая.

— Для зимней шапки. А у тебя?

— Тоже, наверное, — вздохнула я.

— Давай рассказывай. Пинкертон несчастный, где тебяносило… Я рассказала.

— Попали в переплет, — заметила тетушка. —Может, к Вовке?..

— Нет уж, — разозлилась я.

— С чего это вдруг такая нелюбовь к органам?

— Вы меня так долго стращали, что я вам поверила.

— Как же… боишься, что он твоего Руслана заметет зашалости на даче и в доме этого самого Паши…

— Моего Руслана? — сурово спросила я.

— А то. Спаситель… Как он, ничего?

— Пошла ты к черту! — закричала я.

— Вкручивай, — вовсе не обидевшись, сказалаСерафима. — Кого ты пытаешься обмануть? Старую мудрую тетку, котораячитает в сердцах юных прелестниц, как в открытой книге? Нет, деточка, тыЦиркачу мозги пудри, а мои извилины оставь в покое. И чего это маменькиныхдочек вечно Тянет на шпану? Прямо патология какая-то… — Куда меня тянет? Что тыболтаешь? — Сдается мне, что Руслан твой похлеще Циркача да Юрика, вместевзятых. У тех шпана на подхвате, а Руслан — убийца.

— А Сережа говорит, что это Каток в Пашином домеопередил.

— Конечно, говорит, ты ж ему сам интересное нерассказала. Краснолицего тоже Юрик хлопнул? Зачем, интересно?

— А зачем Руслану их убивать?

— Это ты у него спроси.

— Ладно, — сказала я, поднимаясь, — спрошу.

— Куда это ты? — насторожилась тетушка.

— Спрашивать.

— Ангел мой, ты женщина редкой красоты, но вдруг онмужчина, начисто лишенный чувства прекрасного?

— Я ведь не совсем дура, как считаешь?

— Ну, сразу и не ответишь, — уклончиво заметилатетушка. — Что ж, едем вместе…

— Вместе по таким делам смешно.

— По каким делам? — ахнула Серафима, распахнувглаза, однако валять дурака ей явно не хотелось, и она спросила серьезно:

— А ты точно знаешь, что тебе это нужно?

— Конечно, нет.

— Беда, ей-Богу… что ж, поезжай. Хотя по мне, таквдвоем завсегда сподручней…

— Я возьму машину, — сказала я уже возле двери.

— Возьми, — вздохнула Серафима. — Постарайся наэтот раз ее не потерять.