– Как ты думаешь, – говорит Рада, выдержав ее гневный взгляд. – Если ты видела мысли Илира, то, возможно, он видел и все твои мысли?

– Что ты хочешь этим сказать? – Либена хмурится. – Думаешь, теперь Илир знает о барах и может их найти?

– Думаю, теперь он знает, где найти древних. По крайней мере Клодиу. Ты ведь знаешь, где найти Клодиу?

Либена бранится сквозь зубы. Забыться, отвлечься. Сбежать. Но куда? Она знает о барах на Западе, знает о доме Моука Анакони в Болотах Мончак. Но теперь об этом знает Илир. И бежать некуда. Даже бар Рады на краю кладбища Пайн Гроув сегодня закрыт. Только кафе, где за спиной смеются дети и пахнет крепким кофе вместо афродизиака и опиума. И еще вечернее солнце за окном… Либена дождалась, когда на город опустится вечер, долго бродила по клубам и барам, пока не познакомилась с девушкой из Чехии по имени Адела, мельком заглянув в ее мысли, затем взяла за руку, предложила сесть за свой столик.

– Мы знакомы? – спросила девушка.

– Наверное, нет. Но разве это проблема? – Либена заглянула ей в глаза. – Тебя зовут Адела, верно?

– Откуда ты знаешь?

– Догадалась.

– Такого не бывает.

– Со мной бывает многое. – Примирительная улыбка. – У тебя интересный акцент. Скажи мне, откуда ты?

– Из Чехии.

– Из Чехии? – Либена нахмурилась, вспоминая свою родину, вспоминая свое детство, молодость. Вспоминая годы, когда еще ничего не знала о древних.

– Что-то не так? – спросила Адела.

– Когда-то я тоже жила в Чехии.

– Почему уехала?

– Встретила кое-кого.

– Понятно. Я тоже встретила, – Адела безрадостно улыбнулась. Либена снова заглянула в ее мысли. Чехия. Лысеющий мужчина средних лет. Обещания. Секс на камеру. Самолет. Западное побережье Америки. Пляжи. Солнце. Пара фильмов с уродливо-непристойным названием и такой же тематикой.

– Ты знаешь, – сказала Либена, – когда-то я так же сбежала из дома. Только не с порно-продюсером, а с цыганом. Хотя это почти одно и то же. И в конце он тоже продал меня.

– Меня не продавали. – Взгляд Аделы стал тяжелым. – Я знала, куда еду и зачем.

– Верю. – Либена чуть было не призналась, что видит это в ее мыслях.

Видит старого слугу, который платит ей не за тело, а за кровь. Платит столько, чтобы купить не только кровь, но и страх, заставить его отступить, сдаться под натиском алчности. Адела считает его чокнутым извращенцем, но за последние годы половина мира кажется ей чокнутыми извращенцами. Так что нет особой разницы, что продавать – тело перед камерой или кровь в алькове бара. Адела думает об этом, когда слуга говорит, что таких, как он много. Слуга не интересуется ее телом. Лишь пьет кровь и гладит ее черные волосы, пропускает пряди сквозь пальцы.

– Может быть, встретимся как-нибудь еще раз? – предлагает ему Адела. Слуга не промывает ей мозги, не блокирует двери страха. Нет. Ему нравится естественность. В лучшем случае легкие наркотики для продающего кровь человека… Либена знает это, видела уже не раз этого слугу. Видела у Боаза Магидмана, видела в Луизиане, в Финиксе…

– Тебя послал в Портленд Киан, верно? – спросила она Аделу.

– Откуда ты… – Адела насторожилась, поджала губы.

– О, от тебя просто пахнет желанием продать свою кровь, – сказала Либена.

– Так ты тоже… – Адела так и не смогла подобрать нужных слов.

Повисла пауза. Тяжелая, нервная.

– Киан говорил, что здесь есть что-то вроде клуба для таких, как он, – сказала Адела. – Советовал, найти женщину по имени Рада.

– И ты думаешь, что продавать кровь лучше, чем тело?

– Ты видела последние фильмы, в которых я снималась?

– Я вообще не смотрю подобные фильмы. – Либена улыбнулась и поспешила сменить тему разговора, потому что то, что сейчас она видела в мыслях Аделы, ей совершенно не нравилось. Наверное, продавать свою кровь было действительно лучше. – Расскажи мне лучше о Брно, – попросила она.

– О Брно? – оживилась Адела.

Они до поздней ночи разговаривали о Чехии. Говорили о театре Редута. О Моравской галерее. О музее в Епископском дворце. О параде фейерверков, где Адела познакомилась с мужчиной, который увез ее в Калифорнию. Об оперном театре. О Масарикове университете, где училась Адела на факультете философии, пока не уехала из страны.

– Неужели сниматься в порно тебе показалось лучше, чем учиться? – спросила Либена, но у Аделы не было ответа. Не нашла Либена ответ и в ее мыслях, в ее воспоминаниях.

Пять лет в солнечной Калифорнии, казалось, что-то безвозвратно выжгли из ее головы, стерли. Либена подумала, что все те десятилетия, которые она служила Плеймну, тоже что-то выжгли в ней. Мир стал каким-то плоским и двумерным. И еще вся эта жизнь, все эти знания! Либена смотрела на Аделу и понимала, что завидует ей. Завидует ее неведению. Мир древних и слуг катится в бездну, а этой девочке нет до этого никакого дела.

Ближе к утру Либена предложила своей новой знакомой снять номер на двоих. В комнате было тихо и прохладно. Пахло лимоном и чистым постельным бельем.

– Ты будешь кусать меня или сделаешь это как-то иначе? – спросила Адела.

– Я не знаю. – Либена смотрела на нее, чувствуя, что желания пить кровь этой девушки совсем нет. Вернее, желание есть, но не так, не здесь, когда Адела сидит на кровати и смотрит в пустоту. Нет. Такую кровь она может достать и на улице. Подойдет кровь любого бедолаги. Достаточно лишь подавить его волю. Он превращается в куклу, сосуд. И никаких чувств. Никакой игры.

Наверное, именно поэтому бары для слуг и пользовались спросом – там все было превращено в шоу. Там можно было отдыхать, а не только питаться. К тому же легкие наркотики и курильницы с афродизиаком рождали желание и вожделение в глазах тех, кто пришел продать свою кровь. Сейчас же в глазах Аделы не было ничего. Пустота.

Либена ушла, оставив девушке телефонный номер Рады. Ей почему-то показалось, что она больше никогда не увидит Аделу – она сбежит, уедет, вернется домой. Либена отправилась в другой отель, но долго еще не могла заснуть, вспоминая то, что видела в мыслях Аделы. Девушка волновала и возбуждала ее. Вернее, не девушка, а фантазия о том, как она сама просит Либену прокусить ей шею. В глазах ее огонь. Струйки крови катятся по шее к животу, заполняют пупок. Картины эти были столь волнительны, что Либена видела их даже во сне. Видела со стороны, не в силах нарушить оцепенение и принять участие в этой игре. Другой слуга пил кровь Аделы. Другой ласкал ее живот…

Либена проснулась и сразу позвонила Раде, чтобы узнать, не связывалась ли с ней Адела.

– Нет, – сказала Рада, и Либена с трудом удержалась от того, чтобы отправиться к Аделе в номер. Она не знала, что скажет, не знала, что хочет сделать. Просто увидеть ее. Просто еще раз вдохнуть ее запах, возможно, заглянуть в ее мысли.